Том 1

Лицо Магуа было мрачнее тучи, когда он воскликнул: — Делавары с озер? — Нет. Те, которые живут на своей родной реке. Один из них вышел за пределы своего племени. — Сняли с него скальп мои юноши? — Его ноги оказались выносливыми, хотя его руки луч¬ ше работают мотыгой, чем томагавком, — ответил другой, указывая на неподвижную фигуру Ункаса. Вместо того чтобы проявить любопытство и поспешить насладиться лицезрением пленника, Магуа продолжал ку¬ рить с задумчивым видом. Хотя его удивляли факты, кото¬ рые сообщил в своей речи старик отец, тем не менее он не позволил себе задавать вопросы, отложив это до более под¬ ходящего момента. Только после того, как прошел значи¬ тельный промежуток времени, он вытряхнул пепел из своей трубки, засунул томагавк за пояс и встал с места, первый раз бросив взгляд в сторону пленника, который стоял немного позади него. Бдительный, хотя и казавший¬ ся задумчивым Ункас заметил это движение; он внезапно повернулся к свету; взгляды их встретились. Почти целую минуту оба смелых и неукротимых воина твердо смотрели друг другу в глаза, и ни тот, ни другой не испытал ни ма¬ лейшего смущения перед свирепым взглядом противника. Фигура Ункаса стала как бы еще больше, а ноздри его рас¬ ширились, как у загнанного зверя, приготовившегося к отчаянной защите; но так непоколебима была его поза, что воображению зрителей нетрудно было бы превратить его в превосходное изображение бога войны его племени. Вызы¬ вающее выражение на лице Магуа сменилось выражением злорадства, и он громко произнес грозное имя: —* Быстроногий Олень! Все воины вскочили на ноги, когда было произнесено это хорошо им известное имя, и на некоторое время удивле¬ ние взяло верх над стоическим спокойствием индейцев. Ненавистное и тем не менее уважаемое имя было повторе¬ но всеми воинами и прозвучало даже за пределами хижи¬ ны. Женщины и дети, ожидавшие у входа в хижину, под¬ хватили его дружным эхом, за которым последовал пронзи¬ тельный, жалобный вой. Этот вой не затих еще окончательно, когда волнение мужчин уже совершенно улеглось. Все снова сели на свои места, как бы стыдясь того чувства изумления, которое они 742

выказали, но прошло еще много времени, преждр чем выра¬ зительные взгляды перестали обращаться в сторону плен¬ ника; все с любопытством рассматривали воина, который так часто доказывал свою доблесть в битвах с гуронами. Ункас наслаждался своей победой, но торжество его не выражалось ничем, кроме спокойной презрительной улыбки. Магуа заметил эту улыбку и, подняв руку, потряс ею перед пленником; серебряные украшения, подвешенные к его браслету, бренчали, когда голосом, полным мстительно¬ го чувства, он воскликнул по-английски: — Могиканин, ты умрешь! — Целебные воды никогда не вернут к жизни мертвых гуронов, — ответил Ункас делаварским певучим говором,— быстрая река омывает их кости; их мужчины — бабы, их женщины — совы. Ступай позоеи своих гуронских собак, чтобы они могли посмотреть на воина. Мое обоняние оскорблено — оно слышит запах крови труса. Последний намек глубоко задел индейцев — обида была велика. Многие понимали странный язык, на котором гово¬ рил пленник. Хитрый Магуа понял выгодность момента и немедленно использовал его. Сбросив со своего плеча лег¬ кую одежду из кожи, он простер руку вперед, и его опасное, коварное красноречие полилось бурным потоком. Как бы ни было ослаблено влияние Магуа на племя случайными промахами и дезертирством из рядов племени, его муже¬ ство и ораторский талант были велики. У него всегда нахо¬ дились слушатели, и ему редко не удавалось убедить их. Теперь же талант подкреплялся охватившей его жаждой мести. Сперва он рассказал о событиях, сопровождавших напа¬ дение на остров у Гленна, о смерти своих товарищей и бег¬ стве самых опасных врагов племени. Затем он описал при¬ роду и расположение горы, куда он отвел тех пленников, которые попали в их руки. О своих собственных зверских намерениях по отношению к девушкам и о своем неудав- шемся коварстве он не упомянул, но рассказал о неожидан¬ ном нападении отряда Длинного Карабина и его роковом исходе. Здесь он сделал паузу и оглянулся вокруг. Как все¬ гда, глаза всех были устремлены на него. Все эти смуглые фигуры казались статуями: так неподвижны были их позы и так напряженно внимание. 743