Том 15 (XVII век)

Яко кралевна едина в томъ лесе пробудилась, никого не узрила, плакала велми.

И какъ в томъ в великом и непроходном лесу кралевна будучи едина, от великаго истому велми долго спала, потомъ проснулась, и не чаялась, что еще на коленехъ у князя Петра спитъ: «О мой возлюбленный приятелю, какъ ты терпишь? Я сплю, а ты надо мною сидишь. Пристойно бы, чтоб ты опочивалъ», и какъ противъ техъ речей никакова ответу не услышала, помнила

[1152]

, что и онъ уснулъ, тихо главу свою подняла и увидела, что нетъ никого, устрашилась. И стала его искать и рекла: «О возлюбленный мой рыцерю, где ты?» И какъ она ответу не услышала, устрашилась велми. И воставъ, стала великимъ гласомъ кричать: «Приятелю, государь мой верный, великий рыцерю!» Увидя, что ответу нетъ никакова, запечалилось ее сердце велми. И от великия жалости от памяти отшедши, упала на землю и лежала аки мертва. И востала, бегала по тому лесу, всюду крича от всего голосу своего: «Рыцерю, Боже, великий государь мой, приятелю, где ты зашелъ?» И такъ долго кричала, что у ней глава заболела. И увидя, что стало зло, от великой жалости и страху упала на землю и лежала аки мертва, и великое время не могла опаметоваться от печали своей. Потомъ с той великой жалости опамятовався, села под древомъ и стала горко плакать, и рекла: «Охъ, несчастная, горкая на свете я девица! И несть такого несъщастнаго человека, что я! Не только от человекъ, но и от всехъ и зверей бесчастная, потеряла едину надежду свою. Охъ, мой возлюбленной, что над тобою сталося, что ты разлучился со мною? Чего ради меня оставил, такую верную свою невесту? Или зло во мне, возлюбленный мой, узналъ, что от меня в таком страшливомъ и непроходномъ лесе прочь отъезжалъ? Ведаешь ты самъ, что я в дому своемъ без тебя жить не хотела, хотя тамъ в великомъ прокладе и в великой утехе была. О горе мне, безчастной! И ныне вижу, что на сей пустыни недолго будетъ живота моего. О мой возлюбленный рыцерю, где на се время отлучился? Ведаю то, что нехотя ты меня отсталъ по некакой неволе. Ныне я, бедная, готова лютым зверемъ на сиедение. О какъ напрасно, смертно, нечестно пропадаетъ дщерь краля великаго! Что за погребение мое будетъ, что лютыя звери по частямъ разтерзают тело мое! О мой возлюбленный и великий рыцерю! Чемъ я тебе не полюбилась? Что ты учинилъ надо мною, увезши меня из дому кралевскаго, и в такомъ непроходномъ и в темнемъ лесе покинулъ, лютымъ зверемъ на терзание умереть позорною смертию? Где ныне твоя любовь, которую имелъ ко мне, и обещание, пред Богомъ обеща мне? О великий рыцерю, свете мой драгий, что во мне зло узналъ в такомъ маломъ времени? Естьли для того, что все тайное тебе известила, и то я с верою учинила любезною, что ни единъ человекъ на семъ свете не былъ таковъ милъ сердцу моему, каковъ ты мне. И не разумею, чтоб тебя иное что от меня разлучило, только что отцу и матери своимъ солгала и от нихъ с тобою ушла. Конечно, ты то помыслил, чтоб и тебе такъ же не солгала б и не изменила.

О мой возлюбленный и великий рыцерю! Никогда того въ сердце моемъ не было. О возлюбленный мой свете! Где ныне прекрасная порода, верное сердце и то твое обещание пред Богомъ? О горе мне, бесщастной! Какъ мое небрежение было, что государя своего милосердаго слугою себе учинила и стражемъ ево над собою поставила. Мне ли было ему не пристойно служить? Ныне бы я, бедная, рада б служить, да нетъ его, утеряла милова друга своего и государя своего, надежду и веселие свое, стража девической чистоте моей. О злое нещастное безщастие, что за утеху имеешь, что ты разлучило с возлюбленнымъ другомъ моимъ? О смерте! Прииде ныне без опасения, можешь простерть[1153] острую косу свою на мя и посещи, коли мне не милъ животъ свой без возлюбленнаго моего. И ныне я готова в лютые руки твои положити главу свою».

И буди прекрасная кралевна Магилена в великой печали и тоске своей, ходила по темному лесу и искала с прилежаниемъ великаго рыцеря, князя Петра, а потомъ нашла кони, на которых они приехали в тотъ лесъ.