Том 15 (XVII век)

Въ 9 день, прилетев ног в свое время, и взял его в мегновении ока и лятел с ним далеко на пустые горы, толко[1201] далеко, едва может человекъ въ 3 лета тамо дойти от тое горы до места того, иже ног пренесе в 3 дни. И положи его меж детей своих, а начаяси[1202], что стерво мертвое, дабы ели дети его, ноговы. А повергши его ту, а сам полетел на иную потребу. Брунцвик же бысть в велицей печали. Егда же тые птицы расторгаша[1203] ему кожу, и меж собою со гневом кричаху велми, понеже обеял их глад, Брунцвик бо, егда ободраша на нем кожу ногты своими, начат им не даватися, и вскочив и взем меч и посеклъ им главы. Тут Брунцвик, оправясь от битвы, начат тех птиц ясти, и начат ему повеселее быти, понеже укрепися от глада. Пишет бо ся о тех птицах во иных книгах, иже всякий той птах толь силен есть, иже на всякий пазноготь[1204]

может по коню взяти и несет. А таковый есть великий, иже с одное горы на другую ступает. А имеет на ноги по три пазнохти. Тех бо птиц немного есть, потому что сами меж собою изведаются[1205] и биются. И егда же то Брунцвик учинил, Бог ему помог побити их, и начат сам тому дивитися. И вставши с того места, и почал с великим страхом оттоле бегати, иже беша[1206] ту горы пустые, нет бо тут ни человека, ни птицъ иных, ни зверей, но все то поле бяше тех единых птиц.

Егда Брунцвику уже 9 дней и 9 ночей совершися, шел блудячи по горам, а все по пустым, и что дале попойдет, то гора горы болши и выше, а все пусто. И прилучися в некое время во едином долу меж гор глубоко войти, тута бо услыша звук и гром великий. Он же, оставаяйся, начал слушати, звук же и гром начат болши быти. Егда же прииде поближе на глас той, и узрев лва да драка[1207], тако бо той змей — драк словет. И силне биются меж собою.

Тогда Брунцвик, тут стоячи, начат мыслити в собе, глаголя тако: «Милостивый Боже, которому тут помочи? Для лва того зверя выехал есми из своей земли и великий страх имею си. Не ведаю, что ми станется еще, а тут не имею[1208]

бо иному, но лву помогу, что ни станется». И взем меч свой, и прискочив к змею, начат с ним битися, заступая лва, уже бо было лву велми тяжко. А тот драк, сиеречь змей, имел 9 глав, а изо всякой главе огонь, яко ис печи, выходит. Тут опять Брунцвик в великой печали бысть, понеже бо тот драк начал его жечи, а з другой стороны начал боятися лва, и тако на обе стороны опасаяся и бояся и печалуяся.

Видячи же то лев, великую веру Брунцвикову, пал на земли и отпочинул[1209], бе бо велми убил[1210] его змие. А Брунцвик в то время з драком бился и зби с него 6 глав, ссече. Тогда змий разгневался велми и почал Брунцвика огнем палити, до земли поражаючи многажды, и велми его утомил, иже уже едва ему могущу боронитися[1211] с великою нужею. Видячи же то лев, розбегся и расторже[1212]

драка надвое с великим гневом, и на малые кусы розмета его.

Видячи то Брунцвик, такую силу великую лвову, начат его велми боятися, кабы ему не сотворил тако же, что и драку. И пошел прочь оттоле, хотячи избыти лва. Лев же не восхоте его остати, когда бо не оглянется Брунцвик, а левъ за ним идет; или где опочинет в день и в нощь, когда ни оглянется, а лев за ним. И начат мыслити, и набра собе желудков а[1213] буковых яблок пазуху полну, понеже бо никакова иного брашна[1214] не имел ничего ести. А умыслив в собе взыти на высокое древо, да нечто[1215] в ту пору лев отидет от него, то сшед же долов[1216]

, отшол бы прочь. И егда взыде на велми высокое древо, и седел ту три дни и три нощи, а лев не хоте его остати, все тут же седел, под тым древом на ногах, глядячи на него вверхъ, лву бо велми жаль[1217] было. Брунцвик же боялся лва и не верил ему. Лев же закричал велми в жасти[1218], велми силно таково, иже под ним земля потряслася. Брунцвик же от великого того гласа устрашися и паде з древа и убися велми. Видячи же то левъ, отбеглъ от него скоро и накопал корения и принес к нему во устех и обкла Брунцвика. Тако бо в мало время избы[1219] то время, что было его зле падение с высокаго велми древа. Лев же поможе ему, он же лву еще не веряше, но бояся.

Некогда же бысть таково время, седел Брунцвик в великом гладе, не имея же что ясти. И виде то лев, глад его, поиде от него прочь. И узре сарну[1220], и начат гнати, и догнав ея, пред него принес ее, надвое изодра и вложи во уста своя, — испече, яко в печи жаркой, и выняв и положи пред него. Видячи же то Брунцвик, велию веру лвову, и начат его беречи велми. Лев же, некогда прибегши, ис чести[1221] покорне главу свою положи Брунцвику на колене. И Брунцвик начат его гладити, укрочаше.