Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко и человецы, иже своя оставляюще строения[755], и ничтоже им подобающих вручаются, самовластно[756] злоденствуют.

89. О ТАТЕХ

Тати, вшедше в дом некий, ничто же обретоша, точию алектора. И сего вземше, отъидоша. И егда хотяше от них убиен быти, молися, дабы его отпустили, глаголя, яко потребен быти человеком, нощию возбужая их на дела.

Тати же рекоша: «Но сего ради наипаче убием тя: онех убо возбужая, нам же красть не попущаеши».

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко сия вещи наипаче лукавым суть сопротивныя, яже благим суть благопотребная[757].

90. О ВОРОНЕ И О ВРАНЕ[758]

Ворона, позавидевши врану, начат человеком волхвовати и о сем свидетелей поставляше, еже предглаголаше[759] будущее.[760]

Узрев же неких пришедших путьшественников, взыде на некое древо и, ставши, зело возгласи. Им же ко гласу возвращшимся от пути, хотяще видети,[761] отвещав же некто рече: «Отъидем, о друзи, — ворона есть, иже возгласи, волхвования же не имать».[762]

ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко тако и человецы, иже лутчим сопротивляющися[763], к равности не приходят, но смеху и поношению[764] исполняются.

91. О ВОРОНЕ И О ПСЕ

Ворона, Афине-богине[765] жертву приношающи, и пса на обедование[766] призываше. Пес же к ней рече: «Что всуе жертвы расточаеши? — ибо богиня сице тя ненавидит,[767] яко и всегдашних твоих волхвований верность испроверже[768]».

Ворона ж ко псу рече: «И сего ради аз наипаче жертвы приносити буду, яко да ярость свою[769] пременит ко мне».

ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко мнози, ради своея корысти, и недругом своим добро творити не ленятся.

92. О ВРАНЕ И О ЗМИИ

Вран, брашна не имеяй, узре на некоем солнечном месте змию спящу, — сего, налетев, восхити. Змию же возвращшуся и врана угрызе. Умирающий вран глаголаше: «Бедный аз, иже сицевое обретох брашно, от него же умираю!»

ТОЛКОВАНИЕ. Притча к мужу, иже сокровишнаго ради обретения к ползе — и от сего последи бедствующаго[770].

93. О ГАЛКЕ И ГОЛУБИЦЕХ

Галка в некоем голубнику голуби виде добро питаемыя, убелившися, прииде, яко да и сия[771] их пищи сопричастится. Голуби же, донележе молчаше галка, мняху ея голубя быти и не возбраняху ей пища

.[772]

И понеже некогда позабывшися галка и своем естественным гласом посреде их возгласи, — и сицевое ея естество познавше и изгнаша от среды их, биюще. И лишена бысть тамошния их пищи, возвратися паки к галкам. И сии галки ради убеления не познавше и с собою жити не пустиша: яко иже вдвоих[773] желающая ниже единого получи.

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко подобает и нам своими довлетися[774], помышляюще, яко любостяжание и любоимение[775] ни к чему же ползователно, но и паче и настоящая погубляет.

94. О ГАЛКЕ

Галку некто поимав и связав ю мутовозом[776] за ногу, своему даде отрочати. Она же, не могуще терпети еже со человеки жития, по малех днех волное время обретши, бегая, летяще к своему гнезду. И обвязавшуся союзу[777] ея к ветвем древесовым, отлетети не могуще. И егда умираше, сама в себе рече: «Бедная аз, иже у человек не претерпевши работы[778], впадох[779], сама себе живота лишающи».

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко сут некие, иже, от мерных[780] бед хотяще себе свободити, в болшая беды впадают.

95. О ЕРМИСЕ

Зевес Ермису повеле всем художником[781] зелие лжи, сотворив,[782] влита. И Ермис сотворив и меру сего постави, поелико[783] коемуждо[784] вливати им. И оставльшуся последи сапожнику, много оста зелия лжи, — и прием Ермис и все сапожнику влия. И от сего времяни случися всем художником лгати; паче же всех множае[785] лжет сапожник.

ТОЛКОВАНИЕ. Притча к лжесловным художником.

96. О ЗЕВЕСЕ И О СРАМУ

Зевес созда человеки,[786] и убо вся состави обычая[787] и нравы им вложи, единаго же точию студа вложити в них

позабысть. Ради сего, поне не име откуду срам ввести, повеле сраму сквозе народъ проити. И убо срам сопротив глаголаше недостойная от них претерпети, — и понеже Зевес зело ему повелеваше, рече срам: «Но аз убо на сицевых исповедниях[788] и уговорех[789] вниду, яко аще похоть блуда[790] не внидет. Аще похоть блуда внидет, то аз абие оттуду изыду».

И от сего случися всем блудником безстудным быти.

ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко служащии похотем блуда безстудны бывают.

97. О ЗЕВЕСЕ И О ЖОЛВЕ*[791]

Зевес, браки творя, всех животных призвав, учрежаше[792]. Едина точию черепаха, лишена бысть[793] пирнаго учрежения.