Том 4

дину. Не буду отрицать, капитан Барнстейбл, что с боль¬ шей радостью отдам якорь на дно, которое не обдерет киля, но при этом я не таю злобы и против твердой земли. — А я, Длинный Том, никогда не прощу ей, если с Гриффитом что-нибудь случится, — заметил лейтенант. — Этот лоцман, наверно, гораздо искуснее действует в море, чем на суше. Рулевой повернулся своим строгим лицом к командиру и с особым ударением проговорил: — С тех пор как меня носит по морям, сэр, то есть с тех пор, как я впервые получил матросский паек, — а ведь родился я, когда судно проходило через Нантакетские 'Мели, — я не знаю случая, когда лоцман явился бы так кстати, как этот, на которого мы наткнулись, отбывая со¬ бачью вахту!1 — Да, он вел себя как настоящий мужчина. И, хотя шторм был не из пустяковых, он доказал, что отлично знает свое дело. — Матросы с фрегата рассказывали мне, сэр, что он играл судном, как волчком, — продолжал рулевой, — а уж этому-то кораблю знакомство с дном особенно вредно. — Не скажешь ли того же и о нашем вельботе? — за¬ метил Барнстейбл. — Держи подальше от бурунов, не то нас выбросит на берег, как пустой бочонок. Не забывай, что не все мы можем, как ты, ходить вброд по двухса¬ женной глубине! Рулевой хладнокровно взглянул на пенистые гребни, срывавшиеся с верхушек валов всего лишь в нескольких ярдах от того места, где покачивался вельбот, и громко сказал: — Ну-ка, ребята, сделайте пару гребков! Уйдем туда, где вода потемнее. Послышался дружный плеск весел, напоминавший шум хорошо налаженной машины, и легкая шлюпка скользнула по волнам подобно утке, которая, приблизившись к опас¬ ному месту, в решающий миг уходит в сторону без всяких видимых усилий. Во время этого маневра Барнстейбл при¬ встал и еще раз окинул пристальным взглядом утесы, а затем, повернувшись, разочарованно сказал: — Держать к шхуне, ребята! Но не слишком торопи¬ тесь и не сводите глаз с утесов. Может быть, наши друзья Собачья вахта — ранняя утренняя вахта, от полуночи, до четырех часов утра. 567

сидят в какой-нибудь расселине — им ведь нельзя показы¬ ваться средь бела дня. Приказание было тотчас выполнено, и они прошли уже около мили, храня глубокое молчание, как вдруг тишина была нарушена резким шипением и плеском воды, раздав¬ шимися, по-видимому, где-то неподалеку от них. — Клянусь небом, Том, — воскликнул Барнстейбл, вскакивая, — ведь это кит! — Так точно, сэр, — с удивительной невозмутимостью подтвердил рулевой. — Это он выбросил фонтан меньше чем в полумиле от нас. Восточный шторм пригнал его к берегу, и он теперь на мелководье. Он, наверно, спит, а меж тем ему следовало бы уходить мористее. — Да он, видно, довольно спокоен и не очень спешит уйти. — Я думаю, сэр, — сказал рулевой, перекатывая во рту табачную жвачку, в то время как его впалые глазки засверкали от удовольствия, — что этот джентльмен сбился с курса и не знает, как выйти в море. — Пожалуй, это кашалот! — воскликнул лейтенант.— Он сейчас нырнет, только его и видели! — Нет, сэр, это настоящий кит, — ответил Том. — Ои выбросил, две великолепные радуги, на загляденье любо¬ му христианину. Этот молодец — настоящая бочка с са¬ лом! Барнстейбл со смехом отвернулся от заманчивого зре¬ лища и старался смотреть на утесы. Но затем бессозна¬ тельно снова перевел любопытный взор на медлительное животное, которое время от времени, резвясь, выбрасыва¬ ло на много футов над водой свое огромное тело. Иску¬ шение загарпунить кита и воспоминание о прежних охо¬ тах наконец взяли верх над тревогой о друзьях, и молодой офицер спросил у рулевого: — Найдется ли у нас линь \ чтобы привязать к гар¬ пуну, который ты таскаешь с собою в любую погоду? — Я никогда не перехожу со шхуны в шлюпку, не взяв с собой всего, что может понадобиться, — ответил рулевой. — Ах, как приятно моим старым глазам видеть эту бочку с жиром! Барнстейбл посмотрел на часы, потом на утесы и ве¬ село воскликнул: 1 Л и н ьтопкая верёвка. 508