Том 4

дарственным деятелем, и с горячностью и легкомыслием молодости бросился в бой! — Кацик — человек осторожный, — сухо заметил Борроуклиф, — и, разумеется, вспомнит о своих обязан¬ ностях перед потомством и самим собой, когда встретится лицом к лицу с опасностью. Но я удивляюсь, что его до сих пор нет, потому что шхуна уже давно спустила флаг, — я видел это своими глазами. — Извините меня, джентльмены, — сказал Гриффит, не в силах сдержать волнение, — но я невольно слышал вашу беседу и надеюсь, что вы не сочтете нужным скрыть правду от безоружного пленника. Вы говорите, что сего¬ дня утром взята в плен какая-то шхуна? — Совершенно верно, — ответил Борроуклиф с таким добродушием и деликатностью манер, которые делали честь его добросердечию, — но я воздержался сообщить вам об этом, ибо решил, что с вас хватит и ваших собст¬ венных огорчений. Мистер Гриффит, этот джентльмен — полковник Говард, гостеприимством которого вам придется воспользоваться, прежде чем мы расстанемся. — Гриффит! — с живостью подхватил полковник. — Гриффит! Какое зрелище представляется глазам моим! Сын почтенного, отважного, верного Хыо Гриффита взят в плен с оружием в руках, поднятым им против своего короля! Ах, молодой человек, молодой человек! Что ска¬ зал бы твой честный отец, что сказал бы его лучший друг, мой бедный брат Гарри, если бы господь привел им дожить до этого дня и стать свидетелями такого жгуче¬ го позора, такого несмываемого пятна на чести твоей фа¬ милии? — Будь мой отец сейчас жив, он тоже боролся бы за независимость своей родины! — гордо возразил молодой человек. — Но я хотел бы отнестись с уважением даже к предрассудкам полковника Говарда и поэтому прошу его не заговаривать со мной о вопросах, в которых мы никогда не придем к согласию. — Никогда, доколе ты будешь в рядах мятежников! — вскричал полковник. — О юноша, как нежно любил бы я тебя, если бы умение и знания, приобретенные тобой на службе у короля, были отданы теперь защите его неотъ¬ емлемых прав! Я любил твоего отца, почтенного Хью, не меньше, чем своего родного брата Гарри... <= И сын его, должно быть, еще дорог вам, — перебил Ы2

его Гриффит, взяв двумя руками руку полковника, кото¬ рую тот нерешительно ему протянул. — Ах, Эдуард, Эдуард! — смягчившись, продолжал старик. — Сколько славных надежд моих погибло от тво¬ его своенравия! Как ни благоразумен и верен Кит, а все же едва ли я мог бы быть так же благосклонен к нему, как к тебе. Ты так похож лицом и улыбкой на отца, Нед, что, если бы не твоя измена, я отдал бы тебе все, чего бы ты ни пожелал... даже Сесилию, шаловливую и нежную, непокорную и ласковую, привязчивую и добрую Сеси¬ лию, которая навсегда стала бы соединительным звеном между нами. Молодой человек взглянул на неторопливого Борроук- лифа, который, поняв намек, мог бы последовать за солда¬ тами, уносившими раненых в сторону монастыря, и отве¬ тил, давая выход своим чувствам: — Да, сэр, пусть это будет концом наших разногласий! Ваша прекрасная племянница будет таким звеном, а вы сами станете для меня и для Сесилии тем, кем был бы ваш друг Хыо, будь он жив. — Юноша, юноша, — сказал старик, отворачиваясь, чтобы скрыть волнение, исказившее его лицо, — слова твои напрасны! Я уже дал слово моему родственнику Киту, и сейчас твои надежды неосуществимы. — Нет ничего неосуществимого, сэр, для молодости и смелости, когда на помощь им приходят старость и опытность, — ответил Гриффит. — Эта война скоро окон¬ чится. — Эта война? — вскричал полковник, вырывая свою руку. — Разве это война, молодой человек? Это гнусное покушение на права нашего всемилостивейшего монарха, это попытка посадить на королевский трон тиранов, взращенных в конурах! Затея возвысить злодеев за счет добрых людей! Попытка поощрить преступное честолю¬ бие под маской священной свободы и под громкие крики о равенстве! Как будто свобода может существовать вне порядка! Как будто мыслимо равенство прав там, где привилегии государя не столь же священны, как и права народа! — Вы слишком сурово судите нас, полковник Го¬ вард! — сказал Гриффит. — Я не сужу вас! — перебил его старый воин, кото¬ рый к этому времени решил, что юноша ничуть не напо- 613