Том 4. Поэмы. Сказки

Полтавская битва есть одно из самых важных и самых счастливых происшествий царствования Петра Великого. Она избавила его от опаснейшего врага; утвердила русское владычество на юге; обеспечила новые заведения на севере, и доказала государству успех и необходимость преобразования, совершаемого царем.

Ошибка шведского короля вошла в пословицу. Его упрекают в неосторожности, находят его поход в Украйну безрассудным. На критиков не угодишь, особенно после неудачи. Карл однако ж сим походом избегнул славной ошибки Наполеона: он не пошел на Москву. И мог ли он ожидать, что Малороссия, всегда беспокойная, не будет увлечена примером своего гетмана и не возмутится противу недавнего владычества Петра, что Левенгаупт три дня сряду будет разбит, что наконец 25 тысяч шведов, предводительствуемых своим королем, побегут перед нарвскими беглецами? Сам Петр долго колебался, избегая главного сражения, яко зело опасного дела. В сем походе Карл XII менее, нежели когда-нибудь, вверялся своему счастию; оно уступило гению Петра.

Мазепа есть одно из самых замечательных лиц той эпохи. Некоторые писатели хотели сделать из него героя свободы, нового Богдана Хмельницкого. История представляет его честолюбцем, закоренелым в коварствах и злодеяниях, клеветником Самойловича, своего благодетеля, губителем отца несчастной своей любовницы, изменником Петра перед его победою, предателем Карла после его поражения: память его, преданная церковию анафеме, не может избегнуть и проклятия человечества.

Некто в романической повести изобразил Мазепу старым трусом, бледнеющим пред вооруженной женщиною, изобретающим утонченные ужасы, годные во французской мелодраме, и пр. Лучше было бы развить и объяснить настоящий характер мятежного гетмана, не искажая своевольно исторического лица.

1 января 1829.

Отрывки, исключенные из печатного текста

Стр. 263. После стиха «Над ним привычные права»:

Убитый ею, к ней одной Стремил он страстные желанья,И горький ропот и мечтанья Души кипящей и больной…

Еще хоть раз ее увидеть Безумной жаждой он горел;Ни презирать, ни ненавидеть Ее не мог и не хотел.Но ежели средь мутной думы Мазепу он воображал,То все черты его угрюмы Смех ярый зверски искажал.

Стр. 300. После стиха «Но, вихрю мыслей предана»:

«Ей богу, — говорит она,—Старуха лжет; седой проказник Там в башне спрятался. Пойдем,Не будем горевать о нем.

Пойдем, какой сегодня праздник!Народ бежит, народ поет,—Пойду за ними; я на воле.Меня никто не стережет…Алтарь готов; в веселом поле Не кровь… о, нет! вино течет.Сегодня праздник. Разрешили.Жених — не крестный мой отец;Отец и мать меня простили:Идет невеста под венец…»Но вдруг, потупя взор безумный,Виденья страшного полна,—«Однако ж; — говорит она, — и т. д.

Кроме того, в рукописи имеются следующие стихи, опущенные в печати:

Стр. 254. После стиха «Мазепа ведает любовь»:

Другие тайные заботы Гнездилися, быть может, в немИ сердце средь его дремоты Точили медленным огнем

Стр. 256. К стиху «И вскоре слуха Кочубея» и след.:

Еще поспорим мы с Мазепой,Старик лукавый и свирепый Тебя забудет — и другой

Жених найдется молодой…

Стр. 257. После стиха «Ей дан учитель: не один»:

Урок тяжелый и кровавый Ей задал шведский паладин,Гроза младенческой державы,Сих неудач из рода в род Воспоминанье прозвучало —Одной из оных бы достало,Чтоб сокрушить другой народ.

Стр. 264. Стихи «Кто при звездах и при луне» и след. были первоначально написаны другим размером: