Читаем Том 4. Стихотворения, 1930-1940 полностью

   И красочный и песнезвонный   Весь день – такой неугомонный! –   Звенел в ушах, сверкал в очах.Москва, отпраздновав Октябрьский день парадом,Вся изукрашена сверкающим нарядом,Купалась вечером в прожекторных лучах.Так было радостно, торжественно-бравурно!   Так необычен был для глаз   Людской поток, спадавший бурно   К проспектам, зримым в первый раз.В Охотном выросли два дивных исполина.   Как будто лампа Аладина
   Их в ночь в одну произвела.На месте Моховой асфальтная долина   Волшебным видом расцвела.Проспект, ликующий и светом и простором,   Открылся удивленным взорам   Там, где бесследно сметены   Остатки хилой старины:   Поросшей мхом, покрытой сором   Китайгородской нет стены!Затмивши древности величие седое,Там, где грядущего строительства крыльцо –Ряд площадей слился в одно полукольцо.
Явилось нам Москвы советски-молодое,Неузнаваемо-прекрасное лицо.С сияющих витрин перед народной гущей,Перекрывая гул восторженной молвы,Звучала красками строительной канвыАрхитектурная симфония грядущей,Великой, Сталинской, победно-всемогущей,   Гранитно-мраморной Москвы!

Ярость обреченности*

Великий наш Союз – он стал неузнаваем.Не покладая рук жизнь новую творим,И многие из нас – о всех не говорим –
В порыве творческом порой мы забываем,Что классовый наш враг день каждый, каждый час   Глядит озлобленно на нас,   Следит за каждым нашим шагом   С тем, чтоб – прием злодейский стар –   Прокрасться к нам под мирным флагомИ нанести предательский удар.Нет Кирова. Боец с сметенным нами царством,С народной кабалой, с похабным подлым барством,Герой всех трудовых и боевых фронтов,Строитель пламенный заводов, городов,   Сраженный вражеским коварством,
Он выключен в расцвет невиданных трудов   Из наших творческих рядов.   Вождь полный сил – он пал до срока.Он – грозовой таран для вражеской судьбы.Еще один пример жестокого урока,   Урока классовой борьбы.Бессилье вражье, ты взъярилося недаром:Ты, разлучившее нас с другом боевым.Перед своим концом стоишь пред роковым,   Пред нашим грозно-громовым,   Уничтожающим ударом!

К ответу!*

Перейти на страницу:

Все книги серии Бедный, Демьян. Собрание сочинений в 5 томах

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия