Тосканская графиня

Глаза Софии были лишь слегка влажными от слез, но она не плакала. Боже мой, сколько же в ней силы, думал Лоренцо. Сколько силы в его обожаемой девочке! Ему так много нужно было сказать, но этому мешали растущие эмоции любви и всепоглощающей радости. Он положил ее ладони к себе на колени, погладил ее руки, затем поднял и принялся целовать… А потом и сам принялся плакать, глотая воздух и захлебываясь, и плечи его судорожно тряслись. Слезы его капали на их соединенные руки, горячие, яростные слезы. Она подняла к губам его руку и стала осушать их поцелуями… так они просидели до самой темноты.

В комнату вошла Максин с двумя чашками кофе; Лоренцо поднял голову и только сейчас понял, что они были не одни. Мать Софии, Эльза, тихо сидела в углу, глаза ее опухли от слез, и безмолвное горе запечатлелось в каждой морщинке ее лица.

София встала и подошла к матери. Они обнялись и, раскачиваясь взад и вперед, простояли так несколько минут.

Потом София вернулась к Лоренцо, протянула ему руки, и вот так, рука об руку, они поднялись к себе в спальню.

Войдя, он ласково уложил супругу на стеганое пуховое одеяло и, обретя наконец голос, принялся нашептывать ей все, что хотел сказать, все, о чем мечтал ей сообщить и что станет повторять ей снова и снова всю оставшуюся жизнь. Те несколько секунд, когда он думал, что она умерла, нанесли ему жестокую душевную рану. Он говорил ей, что любит ее, любит глубоко, всем своим сердцем, как он скучал без нее.

– Ты – любовь моя на всю жизнь, – повторял он снова и снова. – Ты моя единственная любовь…

Потом, когда уже были сказаны и многократно повторены все слова, София и Лоренцо просто держались за руки и смотрели друг другу в глаза, всматривались в их бездонную, таинственную глубину, и каждый время от времени покачивал головой, все еще не в силах поверить в случившееся. София обняла мужа, желая утешить, успокоить, лицо ее так и светилось, и глаза излучали живой свет.

– Сейчас ты гораздо теплее, – заметил он. – А была вся такая холодная.

– Слишком долго пробыла на башне.

– Почему?

Она покачала головой и приложила палец к его губам.

Она права, подумал он, у нас впереди еще много времени и рассказывать, и слушать друг друга. А теперь все, в чем они нуждались, сосредоточилось в этой комнате. Чувства в их жарко бьющихся сердцах были столь велики, что их невозможно ни описать, ни пересказать. Словно им отменили смертный приговор и выпустили на волю. Но самым ярким было чувство глубокой и смиренной благодарности Богу за то, что они остались живы.

– А помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились? – ни с того ни с сего вдруг спросила она.

– Помню, как осветилось твое лицо, когда я в шутку сказал какую-то глупость, и ты расхохоталась.

Он снова пережил этот момент их общих воспоминаний, и обоих обуял такой же радостный смех.

Глава 64

Сентябрь 1945 года

Восьмого мая 1945 года силы антигитлеровской коалиции приняли капитуляцию Германии. София прожила в Италии всю войну, собственными глазами наблюдая всю ее бесчеловечность, как, впрочем, и все остальные жители деревеньки Кастелло. Они много страдали, но, несмотря на все невзгоды, не теряли мужества и не признали себя побежденными. И те, кто непосредственно участвовал в Сопротивлении, и те, кто поддерживал его как мог, были настроены решительно, проявляли поистине чудеса изобретательности в своей борьбе и выстояли перед лицом фашизма, как доморощенного, так и навязанного извне. София очень гордилась тем, что тоже внесла в эту борьбу свою лепту, хотя Лоренцо был искренне изумлен, когда она рассказала ему обо всех антифашистских акциях, в которых принимала участие. Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, исполненными глубочайшего восхищения и любви, и у нее замирало сердце.

Теперь они знали, что, едва последние немецкие солдаты покинули Флоренцию, по опустевшим улицам этого города первыми прошли партизаны, а за ними всего горстка солдат союзных войск. Они мельком могли видеть, что в щели закрытых ставнями окон за ними молча наблюдают сотни глаз, но потом послышались поначалу робкие, а затем усилившиеся аплодисменты, которые перешли в настоящий гром рукоплесканий. От такой встречи у партизан слезы наворачивались на глаза, а иные просто плакали, не скрываясь, да и солдаты тоже. София нисколько не сомневалась, что и большинство жителей города тоже плакали от радости.

Стоял прекрасный солнечный сентябрьский день; София сидела в саду, в тени гранатового дерева, размышляя обо всех произошедших событиях, и благодарила Бога за то, что все испытания наконец позади. Услышав скрип открывающейся двери, она оглянулась.

– Максин! – воскликнула она, встала и, широко улыбаясь, побежала навстречу подруге. – Господи, как я рада снова тебя видеть!

Они обнялись и долго стояли, прижавшись друг к другу.

София отстранилась первой, взяла Максин за руки и всмотрелась ей в лицо.

– Как долго тебя у нас не было. Больше года, – сказала она.

– Да, я знаю. Надо было слетать домой. Британцы такие молодцы, устроили перелет туда и обратно, да и все остальное.