Трагедии

Не стану отрицать, он оказал мне честь,И я в его глазах порой могла прочесть —Британику любовь печальница внушает,Что род прославленный так скорбно завершает.В счастливые года его отец мечтал,Чтоб жизнь свою с моей Британик сочетал.Слились любовь и долг. Дерзну сказать я боле:Не только Клавдия — то Агриппины воля,А, значит, и твоя. Ты с ней всегда един.

Нерон.

Ты заблуждаешься. Здесь цезарь — властелин.Желанье Клавдия, желанье Агриппины

Не значат ничего. Есть у меня причины,Есть замыслы свои. Тебе супруга дам,Но изберу его я сам. Ты слышишь — сам.

Юния.

Кровь цезарей во мне! Не смею, не должна яВ неравный брак вступить, их и себя пятная.

Нерон.

Неравного тебе Нерон не изберет,И будущий супруг не посрамит твой род:Ты вправе увенчать его восторг влюбленный.

Юния.

Кого же прочишь ты в супруги мне?

Нерон.

Нерона.

Юния.

Себя?

Нерон.

Другого бы назвал, когда бы онМеня превосходил, был выше вознесен.Дабы достоин был супруг такой супруги,Я многих перебрал в необозримом кругеМоей империи, ищу и до сих пор,Но только цезаря находит строгий взор —Лишь с ним одним тебя возможно соизмерить.

Ты клад, сокровище, и этот клад доверитьВозможно лишь тому, кого державный РимПризнал своей главой, властителем своим.Пора взглянуть в глаза неприкровенной правде:Да, прочил Юнию в супруги сыну Клавдий,Затем что полагал — держава перейдетК Британику в тот день, когда он сам умрет.Решил иное рок. Твой долг пред ним склониться,Принять мою любовь и стать императрицей.Богами взыскан я, всевластье мне дано,Но тяжким бременем покажется оно,Когда за рой работ не будет воздаянья —

Прекрасных этих глаз небесного сиянья,Когда у милых ног награды не найдуЗа жизнь, что отдана тревогам и труду,За то, что горько мне, но я лишь зависть сею.Рим признает тебя владычицей своею,А не Октавию. Ее ты не жалей:Отвергли небеса союз Нерона с ней.Все взвесь в своей душе разумно и спокойноИ страсть мою прими: она тебя достойна,Достоин Рим тебя и блеска твоего.Так властвуй же над ним и осчастливь его!

Юния.