Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

«Стивенсон, Бальзак, Эмиль Золя, Эдгар По, Леонов, Цветаева…» Не понял, по какому принципу вы перечислили этих авторов. Если хотите лекции о них, то самый большой шанс у Золя, это мой любимый писатель.

«Возьмём Лимонова в пример. Большой писатель, но на какого он похож?» То есть — есть ли у него исторический прототип? Да конечно есть. Беллетрист, прозаик хороший, террорист, создатель партии, всегда стремился к политической деятельности, даже фамилии совпадают, оба писали под псевдонимом: Ропшин — Савинков; Савенко — Лимонов. Лимонов — это наш Савинков, но более высокого литературного качества, на мой взгляд, и менее высокого политического.

Про Филипа Дика отвечал.

«Не находите ли вы параллелей между «Швейком» и «Оловянным солдатиком»?» Нет, никаких решительно.

Познера комментировать не буду.

«Кто, по-вашему, крупнее как литератор-фантаст — Азимов или Брэдбери?» Как литератор — Брэдбери. Как фантаст — Азимов. Видите ли, Азимов замечательно всё придумывал, но Брэдбери — это же чудо стиля, а не только выдумки. Брэдбери — конечно, великий философ, поэт, а Азимов — это технократ.

«Откуда в человеке появляется стремление к самоуничтожению, и как его преодолеть?» Это какой-то страх, мне кажется, страх перед собственным масштабом. Преодолеть его очень просто. Поставьте перед собой реальную задачу и решите её — и будет вам счастье.

Начинаю отвечать на яндексовские вопросы, которых, ребята, ужасно много. Простите меня, я ничего не успеваю, а нам ещё надо поговорить про Вийона обязательно. И Вийон как-то под конец стал набирать ещё новые голоса. Тут разные добрые люди просят не уезжать. Я бы рад, но лекции мои уже запланированы. Но я оттуда постараюсь. Я сам, знаете, так подсел на эти ночные разговоры с вами — масса удовольствия!

«Как по-вашему, почему человека может иррационально тянуть к другому человеку при условии, что конструктивных отношений не складывается? Это русская любовь к страданию или что?» Мне кажется, это заблуждение. Я не верю в невзаимную любовь. Если вас тянет к человеку, значит и его тянет к вам. Если вас к нему тянет и вы не встречаете взаимности, то попробуйте найти, где ошибка. Проанализировать и найти, где ошибка. Может быть, вы недостаточно ярко спозиционировали себя, и вас не поняли.

«Что вы больше всего любите у [Курта] Воннегута?» «Завтрак для чемпионов», конечно.

«Что вы скажете об Ирине Грековой и в частности о повести «Вдовий пароход»?»

Я очень люблю Ирину Грекову. Она принадлежит к странному изводу русской прозы, в особенности женской, интеллектуальной прозы, конечно, по преимуществу. Не зря она всё-таки математик выдающийся. Елена Венцель — И. Грекова. Любимая её переменная — игрек. Но лучшие произведения Грековой — это даже не «Свежо придание» и не «Вдовий пароход», а это две повести, которые я очень высоко ставлю, — «Кафедра» и «Дамский мастер». И вообще её рассказы 60-х годов хорошие: про женщину, у которой дочка собирается рожать (забыл, как называется), «На испытаниях», ещё какие-то военные рассказы у неё были хорошие.

Понимаете, ведь Грекова, как и [Вера] Панова — это такое чудо стиля, очень экономного, очень нейтрального, выдержанного, спокойного, но при этом ёмкого, и в нём есть уже какой-то ум. Знаете, почитать Грекову — это как в жару под холодным душем постоять. «Дамский мастер» — это прекрасная проза, такая ёмкая, точная. И она о самом главном — о повседневном бытовом унижении. Там очень много…

«Как научиться не бросать дела на полпути?» Научитесь мыть посуду сразу после того, как она оставлена в раковине, — и вы увидите, как прекрасно изменится ваша жизнь. Никогда не оставляйте её в раковине — и жить ваша будет прекрасна.

«Прочитала «Доктора Фаустуса». Сложилось впечатление, что Манн романтизировал процессы внутринемецкого общества, и книга не имеет отношения к реальным сдвигам в сознании немцев».

Нобелевский лауреат Томас Манн вообще становится в последнее время объектом обзора довольно жёсткого. Не известный мне, но очень пристрастный, внимательно за мной следящий юзер под ником malgorzata, которая всё время почему-то уверена, что она гораздо лучше меня всё понимает (привет вам, malgorzata!), пишет: «Кто сейчас всерьёз принимает Томаса Манна? Вот [Роберт] Музиль — это да!» Томаса Манна очень многие принимают всерьёз — я, например. Мне кажется, что всё-таки нобелевский лауреат есть нобелевский лауреат. И «Доктор Фаустус» — лучший роман о состоянии немецкой нации до и после войны, лучший роман о генезисе фашизма.

Другое дело, что Манн оказался, может быть, слишком оптимистичен в своих выводах, доводя дело только до Ницше. А на самом деле корень глубже — он в Лютере. А может быть, и глубже Лютера — в «Нибелунгах» и во всех немецких романтиках. Может быть, он даже в Гёте. Правда, не в Шиллере! Не в Шиллере, но в Гёте — безусловно. Конечно, «Доктор Фаустус» — слишком оптимистическая книга. Но то, что Манн уже предпринял такую попытку отмотать назад и разобраться, — по-моему, это великая историческая заслуга. И вообще я очень люблю это произведение.