Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

Мне кажется, что и Успенский с Лазарчуком… Они однажды на моих глазах вместе придумали «Весь этот джакч» (книгу, которая сейчас выходит), вместе обсуждая её просто в ялтинском кафе. Я никогда не видел людей, которые бы так понимали друг друга. Общепринятая точка зрения, что в сюжетной стороне сильнее был Лазарчук, а в диалогах и в описаниях — Успенский. Но, на мой взгляд, это не так, потому что это был третий писатель. И поэтому я понимаю, какое сиротство, какую тоску должен сейчас испытывать Лазарчук — писатель очень крупный, по-моему. И я жду его новых текстов с большим нетерпением.

«Как вы относитесь к премии «Оскар»? Это для вас проходное событие, или вы обращаете внимание и на её итоги?» Для меня это ещё одно доказательство того, что бог не фраер. «Оскара» слабым картинам дают крайне редко. Всё-таки и «Оскар», и «Нобель» — это всегда тенденция.

Вернёмся через три минуты.

РЕКЛАМА

Д. Быков― Возвращаемся. Здравствуйте! «Один», Быков в эфире.

Меня тут спрашивают, кстати, почему я не сделаю себе заставку, в отличие от Ореха или от Журавлёвой. Вы знаете, какой-то странный минимализм мной движет. Хочется пока предстать без всякой обложки, без всякой скорлупы. Может, если когда-нибудь начнут мне платить за эту программу, я тут же раскошелюсь, раскэшусь и сделаю себе роскошную заставку. Без всякого намёка об этом говорю. Мне нравится такое бессребреничество.

«В мире, в котором человек уже может обходиться без умерщвления животных ради еды, вегетарианство должно стать основой социальной среды, или вкус мяса нам не преодолеть?»

Максим, думаю, что не преодолеть. Я очень рад был бы, если бы существовало искусственное мясо, и с удовольствием перешёл бы на мясо синтетическое, но пока не могу. Не знаю, как-то вегетарианство… Знаете, что меня отталкивает, наверное? Все вегетарианцы, которых я знал (мне так не повезло), ужасно собой любовались и очень подчёркивали своё веганство. Поэтому мне как-то не очень.

«Кого из мировых писателей вы бы назвали образцом человеческого духа и морали?»

Чехова, Тургенева. Многие спорят, говоря, что Тургенев был человек фальшивый, но всё, что я о нём знаю… Я не говорю сейчас о прозе, а говорю о письмах, о чисто поведенческих актах. Я одного не могу ему простить, то есть я знаю за ним один действительно дурной поступок. Он очень хвалил Некрасова, а когда с ним поссорился, стал ругать, стал говорить о нём ужасные гадости, стал говорить, что «поэзия не ночевала в его стихах», хотя до этого про стихотворение «Давно — отвергнутый тобою…» писал ему: «Стихи твои просто пушкински хороши, я их тотчас наизусть выучил».

Я против того, чтобы наше отношение к персонажу влияло на наши публичные оценки. Лично мы можем раздражаться как угодно, но если ты человека хвалишь за талант, потом отрекаться от этих слов, говорить: «Да ну, я ничего не понимал, он свинья», — по-моему, это просто полное падение.

«Случаются ли у вас ситуации, когда родители не хотят, чтобы их ребёнок ходил на ваши уроки?»

Нет, никогда такого не было. Если бы такое было, я бы немедленно этому ребёнку предложил меня не посещать, потому что лучше не послушаться меня, чем не послушаться родителей, так мне кажется. Если ребёнку не нравится… У меня бывали, кстати говоря, случаи, когда мне говорили: «Родители говорят то-то, а вы — то-то. Я согласен с вами». Я говорю: «Нет, задумайся. У родителей всё-таки своя правда». Вбивать клин между родителями и ребёнком учитель не должен никогда, это последнее дело.

Вопрос про Гессе: «Не кажется ли вам, что «степные волки», которые находят выход из социального тупика в смехе, — это современные стендаперы? Может быть, и вас можно отнести к таким «волкам»?»

Нет, ни в коем случае. «Степные волки» Гессе — это прежде всего эгоцентрики. Я надеюсь, что всё-таки это не про меня. И вообще мне очень не нравится «Степной волк». Насколько мне нравится кое-что в «Игре в бисер» (не всё, а кое-что — прекрасный ясновидческий роман, кстати, очень усыпляющий, очень уютный), настолько мне как-то представляется тревожным, кризисным, как и время его написания, «Степной волк». И все люди, которым нравится роман «Степной волк», всегда у меня вызывали довольно резкое отторжение. Это были люди, которые… Знаете, была такая мода говорить про себя: «Я — степной волк», или: «Я — хемингуэевская кошка под дождём». Это, по-моему, непозволительный моветон.

«Чем в вашем понимании была игра в бисер?»

Тем синтезом науки и искусства, который мы все ищем, — синтезом шахмат, поэзии, музыки. Действительно, партии игры в бисер включают в себя в зашифрованном виде огромное количество информации. И я думаю, что уже существуют компьютерные игры, которые с игрой в бисер сопоставимы. Я не хочу рекламировать ничего, но игра «Маленький алхимик» (или «Маленькая алхимия») — это, по-моему, вполне себе творческий акт.

«Что вы думаете по поводу того, что все остальные на «Эхе» — русофобы?»