Тройка мечей

– На вид – да. Он был неразговорчив, но держался учтиво и понравился Парлану. Парлан пытался объяснить чужаку, что ехать на юг в одиночку опасно, но тот всегда отвечал, что таков его долг. У него была отличная кольчуга и простой шлем вроде тех, какие носят Стражи Границ, и меч у него был хороший. Но у него не было ни дротикомета, ни лука, как у тебя. Мне кажется, он был хорошим человеком.

Тирта вспомнила худощавого светловолосого мальчика, который так быстро рос и, едва выйдя из детских лет, присоединился к небольшому отряду, патрулирующему границу. В приграничье рождается мало детей. И жизнь рано приучает этих детей исполнять роли мужчин и женщин. Они дважды встречались под крышей ее первого дома – или под крышей, защищавшей ее с рождения, – но они плохо друг друга знали, хоть и были родственниками.

Как кольцо Ястреба попало к Эттину и что погнало его в этот одинокий путь даже раньше, чем ее? Неужто его тоже вели видения? Возможно, некая Сила играла с ними, – а может, и с кем-то еще, вроде того незнакомца с гербом Ястреба на кольчуге, умершего от ран в глуши? Его Тирта никогда прежде не видела и не слыхала, чтобы в Эсткарпе жил кто-то еще из ее Дома. Дома и кланы Древней расы всегда были крепко спаяны, и их члены держались друг за друга, потому что всего остального их лишили. Если бы на Ястребином Утесе выжил кто-то еще, то за много лет, когда беженцы хлынули через горы, а потом присоединились к пограничным отрядам, они неизбежно отыскали бы друг друга, потому что бежавшие старались узнать о судьбе родственников и обменивались именами и сообщениями.

Каменистая долина постепенно пошла вверх, и сокольник жестом велел им спешиться; дальше они двинулись пешком, с лошадьми в поводу, а птица снова поднялась в небо.

Наконец, оставив Алона держать лошадей, девушка с мужчиной ползком подобрались к дальнему склону и посмотрели вниз.

И заметили группу всадников, едущую почти на пределе видимости; те явно не пытались прятаться. А на востоке Тирта увидела первый ориентир из своего транса – утес с черными полосами. Девушка указала на него:

– Вот первая веха.

– Куда они едут? – Сокольник приподнял лапу и указал на группу людей, продолжавших двигаться ходкой рысью.

Тирта задумалась, потом признала неприятную истину:

– В том же направлении, куда нужно и нам.

Она больше не сомневалась, что у нее с этим отрядом одна цель – Ястребиный Утес. Нет ли среди этих людей Эттина? Нет, если бы он был среди налетчиков, Алон его узнал бы. К тому же Тирте не верилось, чтобы Эттина, с его благородным происхождением, смогли бы заставить служить Тьме.

Сокольник продолжал изучать раскинувшуюся перед ними местность, в особенности опушку леса на востоке.

– Мы поедем за ними следом, укрываясь в лесу, – медленно произнес он, – а пернатый брат будет предостерегать нас.

Тирта подумала о зловещем лесе, которому предстояло стать вторым этапом их пути. Этот лес был просто создан для засад, о чем она и сказала, пока сокольник прислушивался. Тот взглянул на небо. Солнце уже клонилось к западу. Пора было останавливаться на ночлег, хотя, возможно, рядом со стоянкой не будет воды и они останутся голодными.

– Они не ехали бы так, если бы думали, что за ними следят. Никто не поедет в открытую в подобных местах, если не будет уверен, что его не преследуют.

– Или, – сухо заметила девушка, – они изображают из себя приманку, чтобы кого-то заманить и схватить.

– И такое возможно. Но воин Ветра сделает все, что в его силах, а на такой открытой местности он непременно увидит, если они пересекутся с кем-то или к ним кто-то присоединится. Ты права, что беспокоишься об опасностях этого леса. Там даже его острый взор нам не поможет, и придется двигаться предельно осторожно. А пока что давай осмотрим вон те деревья и укроемся под ними до утра. А может, даже переждем следующий день и двинемся в путь ночью.

Ночью Тьма была сильнее всего, и Тирта не забывала об этом, особенно теперь, когда с опережающим их отрядом ехал прислужник Зла. С другой стороны, эти люди вполне могли считать, что путешественники вроде нее со спутниками не осмелятся ехать ночью. Многое следовало обдумать. И внезапно Тирта ощутила такую усталость, такое изнеможение, словно она несколько дней брела пешком по бесконечному пути. Ей хотелось отдохнуть, хотелось освободиться от этого бремени, этого гиса, который был возложен на нее и который она должна была нести и дальше из-за крови, текущей в ее жилах с самого рождения.

11

Они медленно продвигались под прикрытием деревьев, а сокол то и дело пролетал немного вперед и следил за отрядом впереди. Чужаки продолжали ехать не скрываясь, как будто им нечего было бояться и их ждала некая определенная цель.

А еще сокол принес из своих вылазок двух небольших зайцев; в это время года они были тощими, но все-таки годились в пищу – только им пришлось есть мясо сырым, срезая полосками с костей. Тирта, давно усвоившая, что в трудном пути привередничать не приходится, с благодарностью приняла пищу, хоть ее и мутило.