Тройка мечей

Когда девушка снова открыла глаза, что-то согревало ей лицо; это солнечный луч, пробравшись меж ветвей, пристроился на ее щеке. Ей потребовалось немало решимости и силы воли, чтобы сесть и выбраться из-под плаща. На мгновение Тирта впала в изумление и замешательство: ей показалось, что, несмотря на все ночные разговоры, спутники подчинились и покинули ее – ни одного не было видно. Но лежащие поблизости седла и сумки свидетельствовали, что они не ушли. Рядом с собой Тирта обнаружила широкий лист, а на нем – два длинных белых корня; их так недавно отмыли от грязи, что они еще не успели высохнуть. Рядом с листом стояла фляга с водой.

Тирта узнала корни: Алон часто их выкапывал. В сыром виде они были хрустящими и немного острыми, но вполне съедобными. Так что она поела, поняв, что умирает от голода, и напилась, а потом кое-как встала, держась за ствол дерева, под которым лежала. Зашуршали кусты; через них пробрался Алон и просиял, увидев ее.

Мальчик вышел на пятачок, на котором они разбили лагерь, и схватил ее руку обеими руками.

– Тирта, как твое самочувствие? – Он посмотрел ей в глаза и, кажется, остался доволен увиденным. – Ты спала – ах, как ты спала!

Девушка посмотрела на солнце и вдруг почувствовала себя виноватой.

– Сколько я проспала?

– Сейчас полдень. Но это не важно. На самом деле, мастер меча сказал, что это хорошо. Он думает, что нам лучше побыть здесь, пока тот отряд не углубится в лес. Воин Ветра полетел, чтобы устроиться на каком-нибудь дереве и посмотреть, что они делают и проверить, не рыскает ли там какая-нибудь стража. Мастер меча охотится – он поставил силки и поймал двух луговых курочек. Он думает, что мы можем разжечь костер, если укроем его получше.

Алон состроил гримаску:

– Мне не нравится сырой заяц. Жареная курочка лучше.

Он отпустил руку девушки и принялся проворно разбирать вязанку хвороста, которую уронил, завидев ее, – стал перебирать ветки, откладывая в сторону самые сухие, которые будут меньше всего дымить.

Когда сокольник вернулся, у него на поясе болтались две упитанные птицы. Он сообщил Тирте, что нашел небольшую лощинку и привязал пони и торгиана там, чтобы они попаслись как следует.

– Мы потеряли день, – сказала Тирта.

Сокольник умело ощипал птиц, насадил на ветки и пристроил жариться над огнем, за которым присматривал Алон.

– Время не потеряно, – заверил он девушку. – Будет лучше, если они уйдут подальше. А мы отправимся в путь вечером. Я бы не стал пересекать открытую местность днем. А попозже нас может прикрыть буря.

Он снова показался Тирте прежним – бесстрастным и сосредоточенным на своих обязанностях. И ее это вполне устраивало. Собственная видимость независимости казалась ей сейчас плащом, который она не готова была сбросить.

12

Ночь выдалась безлунная; с неба, затянутого тучами, сыпался мелкий дождь, просачиваясь в любую дырочку в одежде. По настоянию Тирты, она ехала вместе с Алоном на торгиане, пряча мальчика под своим плащом. Путники старались по возможности держаться под деревьями, укрываясь под их ветвями. В сумерках воин Ветра доложил, что отряд, за которым они следовали, ушел в лес, не оставив позади ни часового, ни соглядатая.

Трое путешественников по-прежнему не были уверены, что их не увидели и не почуяли и что путь не приведет их в засаду. Поэтому они ехали медленно, а сокольник исполнял роль разведчика. Он действовал сноровисто и привычно, и Тирта не сомневалась, что в прошлом ему часто приходилось этим заниматься.

Уже, должно быть, изрядно за полночь они наконец добрались до заросшего кустарником въезда на старую лесную дорогу. В темноте лес с его густыми тенями казался еще более подавляющим, и в последний час, если не больше, Тирта вдвое усилила бдительность, стараясь уловить, не наблюдают ли за ними, – как в тот раз, когда этот отрезок пути открылся ей в видении. Она, конечно же, не решалась забираться слишком глубоко, чтобы не разбудить Силы, которые могли еще не подозревать об их появлении. Это вполне могла быть какая-то сущность, способная заметить прозревающего.

Мальчик, укутанный одним плащом с ней, сидел спокойно и помалкивал несколько часов, пока они медленно и осторожно продвигались к цели. Но когда сокольник направил своего пони к этому почти невидимому въезду на лесную дорогу, Алон зашевелился и наполовину прошептал, наполовину выдохнул:

– Это место живое…

Казалось, будто он то ли не вполне что-то понимает, то ли не может подобрать слов, чтобы объяснить, что имеет в виду.

Тирта наклонилась так, что ее губы оказались у самого уха Алона.

– За нами следят? – прошептала она как можно тише.

– Мне… кажется, нет… пока что нет, – ответил мальчик.

Тирта принялась осматриваться по сторонам, выискивая хоть намек на присутствие той сущности, что таилась среди деревьев во время ее дальновидения. Она была уверена, что это нечто принадлежало Тьме и что сущность его была бесконечно далека от сосуществования с теми, кто считает себя человеком. Если оно настигнет их здесь, в его владениях… Девушка взяла себя в руки, не давая страху разгуляться.