Тройка мечей

Но стоит ли ей расспрашивать их сейчас, когда нужно сперва самой честно ответить на собственные вопросы? Тирта больше не была уверена ни в себе, ни в том, что она может сделать или кем стать. Незыблемым оставалось лишь одно: она должна добраться до Ястребиного Утеса. Что же случится тогда? Сон никогда не вел ее дальше, чем та единственная комната где-то в развалинах, в которой должна быть спрятана шкатулка. У нее не было даже предположений, что же скрывает эта шкатулка и что ей потом делать с ее содержимым. И она была уверена, что лесной человек недаром насмехался над ней. Они вслепую ехали навстречу опасности, которая могла превосходить любую из таящихся в этом лесу.

Похоже было, что худшее из испытаний леса они уже прошли. Когда лесной лорд ушел, прихватив с собой свою свиту, и освободил им путь, это положило конец ее дурным предчувствиям и потребности постоянно прислушиваться, владевшими ею с того момента, как они вступили на эту заброшенную дорогу. Он отпустил их – чего ради? Чтобы посмотреть, как они столкнутся с куда худшими, на его взгляд, испытаниями, которые доставят ему извращенное удовольствие, – он сам это признал? Девушка не сомневалась: он был уверен, что в этом столкновении их ждет несомненное и окончательное поражение. Но когда она осознала это, к ней вернулось ее прежнее упрямство. И хотя Тирта понимала, что не может толком подготовиться ко встрече с тем, чего не знает, теперь она ехала выпрямившись и вскинув голову, так и продолжая держать меч в руке. Лес становился все реже, а густой кустарник свидетельствовал, что он скоро кончится, а за ним лежало утро – и Ястребиный Утес.

13

Солнце уже развернуло на востоке свои знамена, когда они выбрались из леса. Сокольник остановился перед последней завесой кустарника, отделяющей их от открытых просторов между лесом и Ястребиным Утесом. Замок – в точности как в видении Тирты – стоял посреди заброшенных полей, с которых уже много лет не собирали урожая, но сейчас, приветствуя весну, на них поднялась неровная чахлая зелень. В стенах крепости не видно было проломов, а вот подъемный мост оказался разрушен.

Сокольник спешился, и в тот же миг его крылатый разведчик взмыл в утреннее небо и ушел так высоко, что его черное тело превратилось в точку.

– Ну вот, моя госпожа, мы приехали. Это и есть твой Ястребиный Утес?

– Это – то место, что являлось мне в видениях и снах. – Тирта впервые упомянула их. Раз уж сокольник решил остаться с ней до конца, возможно, настало время быть откровенной с ним. Девушка кивком указала на мрачную крепость. У тех, кто возвел ее, должно быть, имелись веские основания полагать, что настанет время испытаний. – Там находится то, что я должна отыскать. Не знаю почему, но я обязана это сделать.

Сокольник устремил на нее испытующий взгляд сквозь прорези шлема. Но первым подал голос Алон.

– Там что-то поджидает нас. – Мальчик взглянул на крепость, и его пробрала дрожь.

Сокольник тут же переключился на него.

– Герик? – нетерпеливо спросил он, словно думал, что Алон не уступает остротой зрения его птице-разведчику и способен проникнуть взором даже сквозь покрытые копотью стены.

Алон снова вздрогнул. Тот самый ужас, который некогда загнал мальчика в укрытие, заставил уйти глубоко внутрь себя, готов был вот-вот снова коснуться его.

– Да, он, и еще тот Темный. Они ждут. И еще у них это… – Алон покачал головой и прижал ладонь ко лбу. – Не могу разглядеть… В голосе его промелькнул отголосок страха. – Не спрашивай.

– Закрой свой разум! – приказала Тирта.

Снова та же проблема, что и в ночном лесу. Любое использование Дара могло привлечь к ним нежелательное внимание. Она повернулась к сокольнику.

– Если там засада… – Она не стала продолжать. Сокольник кивнул.

– Да.

Он повел головой, осматривая открытую местность в поисках возможных укрытий. Потом указал влево, снова вскочил в седло и поехал в ту сторону, продолжая держаться под защитой леса. Тирта уже увидела его предполагаемую цель. По полям протекала питавшая их влагой река – один ее рукав был отведен в ров для защиты Ястребиного Утеса, – и неподалеку от того места, где они вышли из леса, через реку был переброшен мост, ныне разрушенный. С их стороны рядом с мостом стояло небольшое, тоже разрушенное здание. Тирте вспомнилось, что в далеком прошлом в Эсткарпе возводили святилища неведомым, давно позабытым Силам.

В обрушенных стенах небольшого здания определенно не ощущалось никакого Зла. Оно было построено не из тех мерзких серовато-белых камней, что стояли в лесу. Тирте очень хотелось прикоснуться к развалинам мыслью, но она знала, что не решится на это. Сокольник указал острием меча-кинжала на это возможное укрытие, посматривая то на развалины, то на рукоять оружия. Видимо, мужчина стал полагаться на его умение определять присутствие Зла. Однако навершие осталось непрозрачным и тусклым.