Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Ничего, — сказал Блейк. — Он вроде бы смутился. Похлопал меня по плечу и сказан: «Хороший ты малый, Мерри, только чересчур чувствительный. Подожди, пока я закончу картину, и тогда ты поймешь, что я имел право пренебречь всем остальным». «Черт бы побрал твою картину!» — не смог удержаться я. А он усмехнулся и сказал, что даже стараниями всех психопаток Англии это вряд ли случится. Тогда я сказал, что было бы куда пристойней скрыть все от Кэролайн, пока он не закончит работу над картиной. Это не моя вина, ответил он. Эльза сказала ей. Зачем, спросил я. Ей взбрело в голову, ответил он, что иначе я могу не уйти от Кэролайн. Она хотела ясности и определенности. Ну, разумеется, отчасти ее можно понять. Как бы дурно она себя ни вела, она по крайней мере отстаивала свои интересы.

— Подобная честность только добавляет боли и горя, — заметил Эркюль Пуаро.

Мередит Блейк недоверчиво посмотрел на него. Ему не очень понравилось последнее замечание Пуаро.

— Во всяком случае, это было крайне тяжкое для всех нас время, — вздохнул он.

— И единственный, кто, по-видимому, этого не замечал, был сам Эмиас Крейл, — сказал Пуаро.

— Ну да. А все потому, что был законченным эгоистом. Помню, как перед тем, как отойти от меня, он усмехнулся и сказал: «Не беспокойся, Мерри. Все вернется на круги своя!»

— Безумец, — пробормотал Пуаро.

— Он был повесой и никогда не относился к женщинам всерьез. Мне следовало бы предупредить его, что Кэролайн дошла до ручки, — признался Мередит Блейк.

— Она сама вам об этом сказала?

— Не то чтобы сказала, но я никогда не забуду ее лица в тот день. Бледное и напряженное от какого-то искусственного веселья. Она без умолку говорила и смеялась. Но в ее глазах были такие боль и отчаяние, каких я никогда не видел. Благородное создание.

Эркюль Пуаро несколько секунд молча смотрел на него. Неужто человек, сидящий напротив, не понимает, как дико звучат его слова. Назвать благородной женщину, которая на следующий день хладнокровно отравила своего мужа? И это с его-то взглядами на жизнь.

Мередит Блейк разговорился. Окончательно преодолев подозрительность и неприязнь к «этому иностранцу». Эркюль Пуаро умел слушать. А для людей вроде Мередита Блейка возможность пережить заново какое-то событие из своего прошлого всегда в удовольствие. Сейчас он рассказывал больше самому себе, нежели своему гостю.

— Мне следовало бы кое-что заподозрить. Ведь Кэролайн сама выспрашивала меня о травах. Это мое хобби. Я с давних пор увлекаюсь работами старых английских травников. Существует множество трав, которые когда-то использовались в медицине, а теперь исчезли из фармакопеи[107]. А ведь простой отвар способен творить чудеса. Половину больных можно было бы поставить на ноги без врача. Французы это понимают у них есть первоклассные tisanes[108]. — Он вошел в азарт. — Вот, например, чай из одуванчиков. Превосходная штука. Или настойка из шиповника — на днях я где-то прочитал, что она становится модной у наших медиков. О да, я получаю массу удовольствия, колдуя над своими отварами. Растения надо вовремя собрать, высушить, вымочить, да там столько всего… Иногда я даже собираю их только в полнолуние или точно во время, предписанное старинными книгами. В тот день, помнится, я прочел моим гостям целую лекцию о болиголове крапчатом. Он цветет раз в два года. Ягоды надо собирать до того, как они начали желтеть. Из них получается кониум — лекарственная настойка, которой сейчас уже никто не пользуется, по-моему, она даже не упоминается в последнем лекарственном справочнике, но она очень полезна при коклюше, а также при астме…

— Вы рассказывали им обо всем этом у себя в лаборатории?

— Да. Я показал им различные настойки, например настойку валерьяны, и объяснил, почему ее так любят кошки, стоит им однажды ее понюхать. Затем они спросили у меня про ядовитый паслен, и я рассказал им про белладонну[109] и атропин

[110]. Их это очень заинтересовало.

— Их? Кого вы имеете в виду?

Мередит Блейк удивился — он совсем забыл, что его гость не был на тогдашней его лекции.

— Да всех. Кто же там был? Филип, Эмиас и, разумеется, Кэролайн. А еще Анджела и Эльза Грир.

— Больше никого?

— По-моему, нет. Нет, никого, точно никого. — Блейк с любопытством посмотрел на Пуаро. — А кто еще там мог быть?

— Возможно, гувернантка…

— А, понятно. Нет, ее в тот день с ними не было. Забыл, как ее звали. Славная женщина. Очень трепетно относилась к своим обязанностям. Анджела, по-моему, доставляла ей немало хлопот.

— Чем?

— Вообще-то она была неплохой девчушкой, но порой становилась неуправляемой. Часто устраивала разные шуточки. Один раз, когда Эмиас был увлечен работой, она сунула ему за шиворот слизняка. Он вскочил как ужаленный. Ругал ее на чем свет стоит. Именно после этого случая он стал настаивать на ее отъезде в частную школу.

— В частную школу?

— Да. Я не хочу сказать, что он ее не любил, просто порой он от нее уставал. К тому же, я думаю, всегда думал…

— Да?