Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Конечно, я могу ошибаться. Но ведь могут быть и другие варианты. Поразмыслите как следует. И скажите мне. Даже если это очень необычно…

Мередит долго в растерянности смотрел на Пуаро. Затем опустил глаза. Прошла еще пара минут, прежде чем он покачал головой:

— Решительно не могу представить себе ничего другого. А хотелось бы. Если бы был хоть малейший намек, что это сделал кто-то еще, это было бы для меня великим облегчением. Я так переживаю, что она могла решиться на такое. Сначала я вообще не мог в это поверить. Но кто, кроме нее, там был? Филип? Закадычный друг Крейла. Эльза? Ее глупо даже упоминать. Я? По-вашему, я похож на убийцу? Почтенная гувернантка? Двое старых верных слуг? Или Анджела, совсем еще дитя? Нет, мосье Пуаро, сколько ни размышляй, других вариантов нет. Никто не мог убить Эмиаса Крейла, кроме его жены. Но он сам довел ее до крайности. Так что, в сущности, это убийство действительно можно считать самоубийством.

— То есть он погиб по собственной вине, хотя и не от собственной руки?

— Да. Правда, так сказать, фигурально, мы имеем и причину и результат.

— А не приходило ли вам в голову, мистер Блейк, что причина преступления почти всегда кроется в личности убитого?

— Нет, не приходило, но я понимаю, о чем вы говорите.

— Только достаточно хорошо узнав, что представлял собой убитый, вы можете понять, как и почему было совершено преступление. — И Пуаро, помолчав, добавил: — Именно это я и пытаюсь выяснить. И благодаря вам и вашему брату я теперь понял, что за человек был Эмиас Крейл.

В этой благодарственной фразе Пуаро собеседника привлекло только упоминание о его брате.

— Филип? — тотчас спросил он.

— Да.

— Вы с ним тоже говорили?

— Разумеется.

— Вам следовало бы сначала обратиться ко мне, — не сдержался Мередит Блейк.

Чуть улыбнувшись, Пуаро сделал рукой жест, словно просил извинения.

— Да, конечно, — согласился он. — Я знаю, что вы — старший брат, и я должен был сначала поговорить с вами. Но он живет совсем недалеко от Лондона, и мне проще было до него добраться, только и всего.

Мередит Блейк с угрюмым видом теребил свои усы.

— Вам следовало бы сначала обратиться ко мне, — повторил он.

На этот раз Пуаро не стал оправдываться, он просто молча ждал. И Мередит Блейк, выдержав паузу, объяснил:

— Я бы не очень полагался на мнение Филипа.

— Вот как?

— По правде говоря, он склонен ко всему относиться с предубеждением. — Он метнул на Пуаро тревожный взгляд. — Он пытался настроить вас против Кэролайн?

— Неужто это имеет какое-то значение — спустя целых шестнадцать лет?

— Да-да. — Мередит Блейк тяжело вздохнул. — Я никак не могу привыкнуть, что прошло столько лет и что эта история давным-давно забыта. И что Кэролайн уже нельзя обидеть. Тем не менее мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось превратное впечатление.

— Значит, вы опасаетесь, что из-за вашего брата у меня могло сложиться превратное впечатление?

— Откровенно говоря — да. Видите ли, между ним и Кэролайн всегда существовал, так сказать, антагонизм.

— Почему?

На этот вопрос Блейку явно отвечать не хотелось, но он себя превозмог.

— Почему? Откуда мне знать почему? Так складывались отношения. Филип так и норовил при каждом удобном случае ее поддеть. Он был очень расстроен, когда Эмиас на ней женился. Больше года вообще с ними не встречался. Тем не менее Эмиас по-прежнему был для него самым близким другом. Наверное, именно в этом и была причина. Филип, разумеется, считал, что его приятеля не достойна ни одна женщина на свете. А может, просто боялся, что под влиянием Кэролайн их дружба разладится.

— И его страхи оправдались?

— Ничего подобного. Эмиас считал Филипа своим другом до конца дней. Хотя, конечно, посмеивался над ним за любовь к деньгам, за все эти его биржевые игры, за то, что он все больше смахивает на обывателя. Но Филип в ответ тоже усмехался и говорил, что пусть радуется, что у него есть хоть один солидный и приличный друг.

— А как ваш брат воспринял роман Эмиаса с Эльзой Грир?

— Даже не знаю, что ответить… Филипа порой нелегко понять. Он злился на Эмиаса за то, что тот ведет себя как последний идиот из-за этой девицы. Твердил, что ничего из этого не получится и что Эмиас сам потом будет жалеть. И в то же время, мне кажется, втайне радовался, что Кэролайн испытала унижение, да, я уверен в этом.

У Пуаро поднялись брови.

— Радовался? В самом деле?

— Позвольте вам напомнить, что это всего лишь мое личное мнение. Так вот, мне кажется, что он был страшно доволен. Не знаю, осознавал ли он это или испытывал на уровне подсознания… Мы с Филипом очень разные люди, но все-таки родные братья. Брат брата обычно легче может раскусить.

— А что было после трагедии?

Мередит Блейк покачал головой. Лицо его дернулось от боли.

— Бедняга Фил. Он был потрясен. И долго не мог прийти в себя. Он был очень привязан к Эмиасу. И преклонялся перед его талантом. Мы с Крейлом ровесники. А Филип на два года моложе и поэтому всегда смотрел на Эмиаса снизу вверх. Да, для него это был жестокий удар. Он готов был растерзать Кэролайн.

— У него тоже не было сомнений на ее счет?