Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Я отпер ящик письменного стола, в который спрятал вчера письмо, не желая, чтобы оно попалось на глаза Партридж, и протянул его Нэшу.

Прочитав, он поднял на меня глаза и спросил:

— Оно выглядит так же, как первое?

— Насколько я помню, да.

— И те же различия между надписью на конверте и текстом письма?

— Да, — сказал я. — Адрес на конверте был напечатан на машинке, а письмо было составлено из вырезанных откуда-то слов, наклеенных на лист бумаги.

Положив письмо в карман, Нэш спросил:

— Мистер Бертон, не могли бы вы отправиться со мной в участок? Там бы мы поговорили с другими, не тратя лишнего времени и не делая лишней работы.

— Конечно, — сказал я. — Прямо сейчас?

— Если ничего не имеете против.

У наших дверей стояла полицейская машина. В ней мы и поехали.

— Вы полагаете, что сумеете все прояснить? — спросил я.

— О да, мы непременно все выясним, — твердо сказал он. — Вопрос времени. Такие дела раскручиваются медленно, но верно. Будем потихоньку сужать круг подозреваемых.

— Методом исключения? — спросил я.

— Ну не только. Необходима еще всякая черновая работа.

— Начнете следить за почтовыми ящиками, обследуете все пишущие машинки, снимете отпечатки пальцев и так далее?

— Именно так, — улыбнулся он.

В полицейском участке я застал Симмингтона и Гриффитса. Меня познакомили с высоким худощавым человеком в штатском. Это был инспектор Грейвз.

— Инспектор Грейвз откомандирован к нам из Лондона, — пояснил Нэш. — Специалист по анонимным письмам.

Инспектор Грейвз невесело улыбнулся. Я подумал, что убивать жизнь на розыск анонимщиков — вещь не слишком приятная. И тем не менее инспектор Грейвз явно извлекал из своего занятия некое мрачное удовольствие.

— Все такие дела очень похожи, — сказал он низким, глухим голосом, очень напоминающим голос обиженной ищейки. — Представьте, даже стиль и темы одинаковы. Во всех письмах одно и то же.

— Два года назад уже было нечто подобное, — сказал Нэш. — Инспектор Грейвз очень тогда помог.

На столе перед Грейвзом лежало несколько писем. Видимо, он уже приступил к их изучению.

— Очень трудно собрать подобное добро, — сказал Нэш. — Люди либо сжигают их, либо скрывают, что получили. Ей-богу, глупо! Боятся, видите ли, иметь дело с полицией. Здешние жители по натуре весьма консервативны.

— Но кое-что все-таки набралось, можно работать, — сказал Грейвз. Нэш вынул из кармана письмо, которое ему дал я, и передал его Грейвзу.

Тот развернул, быстро просмотрел и присовокупил к остальным, одобрительно хмыкнув:

— Очень хорошо, отлично.

Лично я придерживался совершенно иного мнения, но у экспертов, как видно на все своя точка зрения. Я невольно порадовался, что такая гнусная брань хоть кому-то доставила удовольствие.

— Да, пожалуй, достаточно, — сказал инспектор Грейвз. — И все же я прошу вас, джентльмены, если получите еще что-нибудь, милости просим к нам. И если узнаете, что кто-то получил, особенно из ваших, доктор, пациентов, пусть тоже тут же несут. У меня уже есть (он ловкими пальцами перебирал «вещественные доказательства») от мистера Симминггона, двухмесячной давности, доктора Гриффитса, мисс Гинч, миссис Медж, Дженнифер Кларк, официантки из «Трех корон», полученное миссис Симминггон плюс только что полученное мисс Бертон и… ну да, еще от директора банка.

Довольно внушительная коллекция, — заметил я.

— И каждому экспонату могу подобрать пару из других дел! Вот пожалуйста — точная копия одной из анонимок — писала модистка. А эта как две капли воды похожа на одно письмо из нортумберлендского[75] дела. Там автором оказалась школьница. Между нами говоря, джентльмены, очень хотелось бы хоть раз прочесть что-нибудь новенькое. А то ведь все одно и то же…

— Ничто не ново под луной[76], — пробормотал я.

— Истинная правда, сэр! В нашей профессии убеждаешься в этом как ни в какой другой.

— Что да, то да, — со вздохом согласился Нэш.

А Симминггон спросил:

— Есть ли у вас какое-то мнение по поводу авторства?

Грейвз откашлялся и прочел нам небольшую лекцию.

— Джентльмены, у всех этих писем, несомненно, есть общие черты, и я их сейчас вам перечислю. Может быть, это вам что-нибудь подскажет. Текст писем состоит из слов, вырезанных из какой-то книги. Книга старая, издана примерно в тридцатых годах. Сделано это только для того, чтобы автора не узнали по почерку. Других причин я не вижу. Узнать по почерку — дело нетрудное, сейчас, как известно, существуют надежные способы. Нужных нам отпечатков пальцев нет ни на письмах, ни на конвертах. Только те, что оставили почтовые служащие и получатели, или какие-то случайные люди. Но отпечатков, которые присутствовали бы на каждом письме, найти не удалось. Значит, анонимщик все это проделывал в резиновых перчатках.

Адреса на конвертах напечатаны на машинке «Виндзор» седьмой модификации, причем не совсем исправной, потому что буквы «а» и «т» немного выпадают. Большая часть писем отправлена с местной почты, а то и просто опущена в ящик. Значит, они здешнего происхождения. И сочинены женщиной. По-моему, женщиной средних лет или пожилой и скорее всего незамужней, впрочем, это не обязательно.