Царство и Слава. К теологической генеалогии экономики и управления

Стало быть, божественное управление людьми имеет по преимуществу два образа: образ природы и образ благодати. Поэтому начиная с конца XVI века проблема управления миром все теснее переплетается с проблемой образов благодати и ее эффективности, а трактаты и споры о провидении принимают форму анализа и дефиниций фигур благодати: благодать упреждающая, благодать сопутствующая, благодать безвозмездная, благодать обыкновенная, благодать достаточная, благодать эффективная и т. д. Притом если формам управления в точности соответствуют фигуры благодати – то необходимости божественной безвозмездной помощи, без которой человек не может достичь своей цели, соответствует необходимость управления, без которого природа не сохранилась бы в бытии. В любом случае как в отношении природы, так и в отношении благодати действует принцип, согласно которому провиденциальное управление никоим образом не может ограничить свободную волю людей. Поэтому благодать, будучи фигурой правления, не может рассматриваться как «божественное принуждение к благу» («coactio homini… ad bene agendum», ibid., cap. 148).

Божественную помощь человеку на совершение благих деяний следует понимать так: она производит в нас деяния подобно тому, как первая причина производит действие второй причины, а основной агент производит работу инструмента. Поэтому сказано (Исаия, 26:12): «Господи! Ты породил в нас все наши деяния»[165]

. Но первая причина причиняет действие второй причины в соответствии с присущим последней образом. Поэтому Господь также производит в нас наши действия согласно нашему образу бытия, который заключается в том, что мы действуем по собственной воле, а не по принуждению. Поэтому никто не может быть принужден божественной благодатью к совершению блага. [Ibid.]

Управление миром является местом содействия благодати и нашей свободы – так, что, как утверждает Суарес в противовес «лютеранскому заблуждению», «необходимость благодати сочетается с подлинным использованием свободы, а использование свободы […] не может быть отделено от действия и содействия со стороны благодати» (Suárez. P. 384). Провиденциальная парадигма управления людьми носит не тиранический, а демократический характер.

5.13. Невозможно уяснить функционирование управленческой машины без понимания того, что отношение между ее полюсами – Царством и Управлением – является, в сущности, наместническим. И император, и папа определяют себя как vicarius Christi

[166] или vicarius Dei

[167]: как известно, оспаривание исключительного права на этот титул положило начало продолжительной серии конфликтов между духовной и светской властью. Маккарроне и Канторович проследили историю этой борьбы, в ходе которой то, что изначально было (главным образом на Западе) исключительно императорским титулом, начиная с V века становится – по крайней мере, на Западе – прерогативой римского епископа. Однако в аспекте тринитарной экономики замещение власти – любой власти в принципе – обретает особый ореол, который делает из нее сущностную структуру высшей власти, имманентное изменчивое выражение archē

.

Замещение папской властью власти Христа теологически основывалось на запаздывании парусии.

Так как Церковь должна была лишиться телесного присутствия Христа [praesentiam suam carnalem erat Ecclesiae subtracturus], необходимо было назначить министров, которые отправляли бы таинства и наставляли бы людей. Эти министры зовутся священниками. […] А после изъятия телесного присутствия Христа – так как должны были возникнуть вопросы касательно веры, которым суждено было разделить Церковь, чье единство требует единства веры […], – власть эту получил Петр: он сам и его преемники. [Quidort. P. III.]