Царство и Слава. К теологической генеалогии экономики и управления

2. Подобным образом и в той же мере оно олицетворяет собой стремление сгладить гностический разрыв между Богом, чуждым миру, и Богом, миром управляющим, которое христианская теология унаследовала посредством «экономического» сочленения фигур Отца и Сына. В христианской ойкономии бог-творец оказывается перед лицом падшей, чуждой ему природы, которую бог-спаситель, уполномоченный управлять миром, должен искупить и спасти – во имя царства, которое, тем не менее, не есть царство «этого мира». Цена тринитарного преодоления гностического разрыва между двумя божествами – это сущностная чуждость мира. Так, христианское управление миром принимает парадоксальный образ имманентного управления миром, который есть и должен оставаться чуждым.

ℵ Эта «гностическая» структура, которую теологическая

ойкономия завещала современному управленчеству, достигает своей крайней отметки в парадигме управления миром, которую в наше время великие западные державы (в особенности Соединенные Штаты) пытаются осуществить и в местном, и в глобальном масштабе. Идет ли речь о распаде изначально существовавших конституциональных форм или о навязывании посредством военной оккупации так называемых демократических конституциональных моделей народам, которые не способны их практиковать, – так или иначе, первостепенным остается тот факт, что управление страной – или даже целым миром – подразумевает абсолютное отчуждение от них того, кто управляет.

Турист – то есть крайнее проявление христианского

peregrinus in terra – являет собой планетарный образ этой нередуцируемой чуждости мира. В этом смысле он является фигурой, чье «политическое» значение консубстанционально господствующей управленческой парадигме подобно тому, как peregrinus являлся фигурой, соответствующей провиденциальной парадигме. Иными словами, странник и турист являются побочным эффектом самой «экономики» (как в ее теологической, так и в секуляризованной версии).

3. Хотя провиденциальная машина унитарна, именно по этой причине она разделяется на два различных плана, или уровня: трансцендентность / имманентность, общее провидение / частное провидение (или фатум), первичные / вторичные причины, вечность / временность, интеллектуальное познание / праксис. Два уровня тесно взаимосвязаны друг с другом, так, что первый обосновывает, легитимирует и делает возможным второй, а второй приводит в конкретное исполнение в пределах цепи причин и следствий общие решения божественного разума. Управление миром есть то, что вытекает из этой функциональной взаимосвязи.

4. Следовательно, парадигма акта управления в своей чистой форме есть побочный эффект. Не будучи направленным к какой-либо конкретной цели, но вытекая в качестве сопутствующего эффекта из общего закона или экономики, действие управления представляет собой зону неразрешимости между общим и частным, между просчитанным и не-желательным. Такова его «экономика».

5. В рамках провиденциальной машины трансцендентность не существует независимо и отдельно от мира, как в гнозисе, но пребывает в неразрывной связи с имманентностью; последняя, однако же, никогда таковой не является, ибо она всегда мыслится как образ или отражение трансцендентного порядка. Соответственно, второй уровень являет собой исполнение (executio) того, что было предписано и постановлено на первом уровне. Разделение властей консубстанционально этой машине.

6. Онтология действий управления является заместительной в том смысле, что в пределах экономической парадигмы всякая власть имеет заместительный характер, она является «исполняющей обязанности» какой-то другой власти. Это означает, что нет никакой «субстанции», есть лишь «экономика» власти.