Царство и Слава. К теологической генеалогии экономики и управления

ℵ Хуго Балль первым уяснил подлинный смысл ангелологии Псевдо-Дионисия. Хотя суждение Шмитта, согласно которому Балль видит в Дионисии «монаха, подчиняющегося священнику и потому отдающего преимущество церковно-иерархическому служению перед любым – даже самым великим – подвигом монашеского аскетизма и перед всяким мученичеством» (Schmitt 7. P. 51),

не совсем справедливо, оно отражает представление о превосходстве церковной иерархии, которое является ключевым в книге Балля «Byzantinishes Christentum» (1923), где фигура Псевдо-Дионисия подвергается подробному анализу.

6.6. Параллель между небесной бюрократией и бюрократией земной не является измышлением Псевдо-Дионисия. Уже у Афинагора ангелы описываются посредством терминов и образов, заимствованных из языка управления (см. 2.8), а открыто данная аналогия утверждается Тертуллианом в отрывке «Adversus Praxean», рассмотренном нами выше (см. 2.12: «Следовательно, даже если божественная монархия управляется множеством ангельских легионов и воинств…»), а также у Климента Александрийского: «Также и чины земной Церкви – епископы, пресвитеры, дьяконы – некоторым образом являют собой отражение ангельской иерархии и той самой ойкономии

, которая, согласно Писанию, ожидает всех тех, кто вслед за апостолами прожил свою жизнь в совершенной праведности» (Clem. Str. II. P. 485–486).

Заявленное таким образом соответствие становится после Псевдо-Дионисия общим местом, и, как это происходит у Тертуллиана, распространяется на светскую власть. «Священная власть, именуемая иерархией, – пишет Фома (S. Th., q. 108, a. I, arg. 3), – существует и у людей, и у ангелов». И точно так же, как у ангелов, чины служителей Церкви различаются в соответствии с тремя функциями – очищения (

purgare), просвещения (illuminare) и совершенствования (perficere

) (Ibid. q. 108, a. 2, arg. 3). Но общественные иерархии должны также члениться в соответствии с чинами и классами:

Поскольку само понятие иерархии подразумевает различие в классах, основывающееся на разграничении обязанностей и видов деятельности, то так же дело обстоит и в городе, где различные должности соответствуют различным функциям: в нем выделяется класс судей, класс солдат, класс земледельцев и т. д. Хотя общественные классы многочисленны, их можно разделить на три группы, ведь всякое хорошо устроенное общество обладает началом, средством и целью. Поэтому во всяком Государстве или городе существует три класса людей: высший класс, состоящий из патрициев; низший класс, состоящий из плебеев; средний класс, образованный почтенными людьми [populus honorabilis]. Точно так же во всякой ангельской иерархии чины различаются в соответствии с обязанностями… [Ibid. q. 108, a. 2.]

Уяснив центральность понятия иерархии, мы видим, что ангелы и бюрократы – точно так же, как в кафкианском мире, – тяготеют к слиянию: не только небесные посланники располагаются согласно функциям и обязанностям, но и земные служащие в свою очередь приобретают ангелоподобные черты – и, подобно ангелам, наделяются способностью очищать, просвещать, совершенствовать. Так, в соответствии с двойственностью, глубинным образом характеризующей историю отношений между духовной и светской властью, парадигматическая взаимосвязь между ангелологией и бюрократией развертывается то в одном направлении, то в другом: иногда, как в случае Тертуллиана, управление земной монархией предстает в качестве образца для ангельского служения; иногда же, напротив, небесная бюрократия становится прообразом бюрократии земной.