Царство и Слава. К теологической генеалогии экономики и управления

Александр прекрасно осознает, что его противники претендуют на то, чтобы примирить фатум с человеческой способностью к действию и обосновать через фатум саму возможность управления миром. Он цитирует отрывок из трактата, в котором открыто постулируется связь фатум – управление: «Если бы все происходило не согласно судьбе, управление [dioikesis, руководство] миром не было бы свободно от препятствий и помех. Но без управления не было бы упорядоченного мира [kosmos

], а без упорядоченного мира не было бы богов» (Р. 72). «Если бы в мир было привнесено движение без причины, – заявляет другой сторонник фатума, – мир бы раскололся и распался […]: он бы уже не был управляем единым порядком и единой ойкономией» (Р. 43). Отвергая эти идеи, Александр решительно утверждает контингентный (то есть открытый возможности не-свершения) характер человеческих действий. «Мы являемся хозяевами, – читаем мы в заключении его трактата, – лишь в отношении того, что мы властны [exousian

: распространенный перевод „свободны“ не является точным] не делать» (Р. 76). И тем не менее, как в трактате о провидении стремление удержать провидение в сфере общего привело его к разработке онтологии побочных эффектов – уже не аристотелевской, но очевидно предваряющей современные управленческие теории, – так же и здесь отказ от фатума приводит его к тому, что он во всех сферах отстаивает теорию контингентности, которая идеально согласуется с современными техниками управления. Для этих техник, в самом деле, существенной является не столько идея предопределенного порядка, сколько возможность управлять беспорядком; не неотвратимая необходимость фатума, а постоянство и калькулируемость беспорядка; не непрерывная цепь случайных связей, а условия возможности поддерживать и направлять эффекты, которые сами по себе являются чисто контингентными.

5.8. В приписываемых Проклу «Вопросах о провидении», сохранившихся в латинском средневековом переводе, проблемы управления миром на первый взгляд не стоит вообще. Провидение является чисто онто-гносеологической проблемой, которая совпадает с проблемой природы и объекта божественного познания, а вклад Прокла состоит как раз в том, что он прочно укоренил пронойю

в едином и в бытии. Так, первый вопрос касается того, являются ли объектом божественного знания универсальные реальности или единичные сущности. Ответ гласит, что провидение как высшая степень божественного познания объемлет, согласно уже знакомой нам парадигме, как совокупность всего, так и отдельные существа – omnes et singulatim; но проблема остается по сути проблемой познания, а не праксиса и управления. В том же духе во втором вопросе рассматривается проблема способа, которым провидение познает случайное. Хотя сами по себе случайные вещи неопределенны и бесчисленны, провидение познает их так, как если бы они были необходимыми. Действительно, природа познания определяется природой познающего, а не познаваемым объектом; поэтому «провидение, познающее разные познаваемые объекты, не становится делимым наподобие этих объектов, порожденных временем, телесных и изменчивых, но продолжает быть единым, бестелесным, вневременным, неделимым и превосходящим противоречия» (Proclo

. P. 148).

В третьем вопросе исследуется проблема сущностного отношения, связывающего провидение, чья природа тождественна природе единого, и случайное: именно в этом контексте впервые намечается проблема управления. И впрямь, если бы не существовало никакой связи (сolligatio) между случайными мирскими вещами и высшими реальностями, не могло бы быть ни единства, ни управления согласно уму (gubernatio secundum intelligentiam). Установление этой связи Прокл поручает демонам и богам.

С одной стороны, боги, объявшие своим провидением все вещи, с другой – демоны, разделившие полноту бытия божества: первые обязались заботиться об одних существах, вторые – о других, вплоть до мелочей разделив задачи, как говорит Платон, таким образом, что одни покровительствуют людям, другие – львам, третьи – другим видам животных и растений; в частности, одни отвечают за глаза и сердце, другие – за печень, так, чтобы все было наполнено богами… [Ibid. P. 178].