Царство и священство

Кроме того, предлагаемые принципы требуют наличия множества дополнительных условий и не позволяют в должной мере определить практические основы деятельности государства, от которого свобода личности всецело зависит. Напрямую или косвенно здесь подрывается и авторитет права, которое никогда не может удовлетворить чересчур взыскательного индивида. В результате нераскрытым осталось существо нравственного идеала, бездоказательной – нравственная зависимость права. Из какой нравственности (вчерашней, сегодняшней или какой-то будущей) должно право черпать идею справедливости, остается неясным.

Из этого не следует неизбежный вывод, будто право не нуждается в нравственной составляющей и как социально-политическое явление уже тем справедливо по своей сути, что в качестве неизменного атрибута общественной жизни вносит хоть и плохой, но все-таки порядок в хаос человеческих отношений. Что же касается оценочных категорий «лучше», «хуже», «справедливо» или «несправедливо», то, как говорят в этом случае, жизнь сама все расставит на свои места.

Этот позитивистский подход, отделяющий право от нравственности, наталкивается на целый ряд обстоятельств, которые невозможно игнорировать. Идеальные политические принципы, полагаемые в основу такого научного построения, не могут быть категориями, свободными от оценки и сравнения. Почему именно этот, а не иной другой политический идеал признается нами справедливым? Чем он «лучше» остальных возможных? Что выступает критерием «справедливости»? Собственно, эти и другие вопросы остаются без удовлетворения. Да и можно ли полагать столь жесткую границу между правом и нравственностью? Дозволительно ли с точки зрения объективной науки сводить все значение закона только к фактору политической силы и социальных конфликтов?

II

Обратимся к фактам. Анализ природы права, той роли, которую оно играет в жизни человеческого общества на всем его историческом пути, безусловно, свидетельствует о наличии в нем нравственной составляющей, некой идеи справедливости, которой оно должно соответствовать. Именно нравственному критерию уделяется столь много внимания со стороны правоведов и философов, хотя действующий законодательный акт подлежит различным видам оценки. Например, можно говорить о его соотносимости с другими правовыми нормами, эффективности, рассуждать о соответствии его формы юридико-техническим канонам, сравнивать с законодательными актами других государств, регулирующих ту же сферу общественных отношений, и т. д., но, конечно, это – не главное.

Право представляет собой не только юридическую норму, в которой определяется, что может и должен делать гражданин, но и то, от чего ему следует воздержаться. Закон, и в этом проявляется его неоценимое значение, всегда содержит в себе известную цель, определенный идеал

человеческого поведения и обустройства общественной жизни. Он по своей природе сориентирован на такую модель организации общества, которая признается справедливой.

Закон не только закрепляет какое-то положение вещей, признавая его правильным, неопасным, должным, но и предопределяет жизнь человеческого общества. Не желая удовлетвориться социальной и политической действительностью, хотя признавая ее и легализуя, закон заставляет подстраивать под некоторую цель жизнь и поведение каждого отдельного человека и всего общества в целом. Сказанное относится не только к сфере регулирования публичного права. В неменьшей степени идеальный момент присутствует и в нормах гражданского права.

Но что представляет собой та цель, которую стремятся закрепить законодательно? Безусловно, то положение вещей, которое оценивается с точки зрения добра и зла, т. е. с точки зрения нравственного начала как оптимальное, представляющее собой результат последовательного и постоянного процесса, то, к чему мы сознательно стремимся, что культивируем. Таким образом, идея справедливости есть признак, всегда присущий праву, без которого оно выхолащивается до бесцельной формы и утрачивает свое высокое значение. Отказ от поиска справедливости в праве наверняка означает и личную, и социальную пассивность лица, утрату им творческого стремления улучшить действительность, меркантелизм и четко выраженный эгоизм потребителя. Как точно заметил в свое время В.Д. Катков (1867–1918), «если бы существующее законодательство нравственно удовлетворяло людей, не было бы попыток построения идеальных государств»[555].