Царство и священство

Если все будут жить по совести, точно и неукоснительно соблюдая правила христианского благочестия, то получится единая Кафолическая Церковь, объемлющая собой не только один конкретный народ, но и все человечество. Понятно, что никакие иные правила общежития (помимо нравственных заповедей) в этом случае не требуются: учение Христа содержит все необходимые принципы и нормы, обращенные к совести каждого и всех вместе. Не возникает необходимости даже в наличии верховной политической власти и самом государстве, поскольку в таком духовном союзе Христос непосредственно

руководит жизнью всех христиан, как некогда Бог-Отец выступал в качестве непосредственного Правителя ветхозаветного Израиля. Чувство любви к ближнему и страх перед грехом, концентрация всех помыслов на стяжание Святого Духа намного действеннее самых суровых и жестких правил наказания со стороны других людей.

Конечно, это идеал, который раскрывает совершенство нравственного начала и Церкви, идеал до конца недостижимый. В реальных условиях земной век христианина всегда разделяется на жизнь в Церкви и жизнь в мipy. Невозможно представить себе ситуацию, когда моментально все люди вдруг и окончательно прониклись светом христианского учения, все стали сынами Церкви и предстоят перед Богом в белых одеждах. Даже если предположить, что христианство беспрепятственно принимается один народом вслед за другим и постепенно воцерковляется все человечество, остатки языческих традиций, обрядов, религий неизменно проявятся и в такой уникальной ситуации.

Поэтому рядом с Церковью существует власть

, ограждающая и защищающая ее, а наряду с нравственным началом, абсолютным в своей чистоте, – право, закон, где нравственные нормы церковного поведения закрепляются и поддерживаются принудительной силой государства. Например, Церковь запрещает жертвоприношения и полигамную семью, но на конкретной территории, куда только-только пришло христианство, бытуют именно эти обычаи. Соответственно лишь через перенесение норм христианской нравственности в статьи законов, принимаемых верховной властью, и становится возможным пресечение этих дурных традиций, развращающих и совращающих людей.

Другая ситуация: усложнение жизни общества влечет за собой появление новых отношений, которые напрямую Священным Писанием не урегулированы. Церковное определение, устанавливающее правила на этот счет, касается не только нравственных мотивов поведения (какими соображениями следует руководствоваться каждому лицу), но формы поведения, т. е. образует нравственную норму,

которая принимает правовой статус после соответствующего закрепления ее в законе.

Характерно, что именно этим путем происходило становление законодательства Византийской империи, когда в номоканонах – памятниках церковного права – закреплялись не только правила церковной жизни и церковных обрядов, но и нормы непосредственно правовые (гражданское, уголовное законодательство, государственное право). Отметим, что в приведенных примерах идея права (справедливости), которой руководствуется верховная власть, черпает себя в полном объеме из церковного учения и предания. Верховная власть не оспаривает предлагаемых Церковью норм поведения христианина, но лишь узаконивает их своей властью, как того требуют конкретные исторические, социальные и политические условия.

Здесь христианские начала вступают в область чистой эмпирики, и указанные выше идеи получают свое оригинальное содержание, приобретают национальные черты.

Они всегда вынуждены искоренять наследия языческих времен, в связи с чем возникает потребность обращать внимание не столько, может быть, на общие, сколько на индивидуальные ситуации, для другого государства, возможно, мало значимые. В одном месте актуальность приобретают проблемы искоренения языческих жертвоприношений, в другом – становления основ семейного быта, в третьем – организации церковных приходов и их отношений с органами государственного управления, в четвертом – вопросы гражданского оборота (при развитом хозяйстве и активных торговых отношениях), и т. д.

Более того, вполне возможно, и практика этот вывод только подтверждает, что в условиях многонационального государства эти вопросы принимают все более разнообразный характер, зачастую – несхожий с ближайшими по культурным традициям аналогами. Соответственно этому развивается и национальное право различных государств, неизменное в своих христианских началах.