Царство и священство

Канонические правила устанавливают или вскрывают некий мистический парадокс. Образом своих действий Церковь как бы свидетельствует, что и за каноническим порогом еще простирается ее мистическая территория, еще не сразу начинается «внешний мир». В своем сакраментальном или мистериальном бытии Церковь вообще превышает канонические меры.

Георгий Флоровский, протопресвитер[851]

I. Право каноническое и государственное

Споры о месте канонического (церковного) права в общей системе права и даже о том, можно ли вообще считать его правом, не утихают по сегодняшний день. Не будем втягиваться в детальную дискуссию на этот счет, скажем лишь, что в пользу «правовой» точки зрения есть несколько важных фактических доводов. Пусть канонические правила действуют сегодня лишь в церковной среде, в свое время многие из них были инициированы и все

они введены в действие именно царской властью, для которой Церковь являлась органичной составляющей частью их государства, более того, одним из атрибутов Византийской империи. И хотя императоры вместе со священноначалием все же разделяли государственный закон и церковный канон (почему сборники обоих узаконений и выходили в виде «номоканонов»), ни у тех, ни у других не возникало сомнений в правовой природе этих правил. В этой связи каноническое право должно быть однозначно квалифицировано в своем статусе.

Вместе с тем нет никаких сомнений в том, что оно обладает особыми качествами, обусловленными сакральной, божественной природой Церкви, выделяющими его из общей системы правовых актов. В зависимости от характера взаимоотношений Церкви с государством эти отличия или проявляются ярко и видны невооруженным глазом, или, напротив, едва заметны, вследствие чего государственный закон почти неотличим от церковного канона – ни органами законодательства, ни кругом лиц, на которое обращен, ни предметом регулирования. Именно так было в эпоху «симфонии властей», когда каноническое право нередко непосредственно создавалось самой государственной властью, а не священноначалием, касалось не только вопросов церковной дисциплины и благочестия, но затрагивало также имущественные и семейно-брачные отношения.

Ну и, конечно, в условиях воцерковленного государства считалось обязательным не только для христиан, но для всех инославных и иноверцев. Ведь канон имел такую же силу, что и закон, и любой нарушитель церковного правила являлся государственным преступником. Приведем несколько характерных примеров.

131-й новеллой император св. Юстиниан I Великий (527–565) запретил еретикам получать имущество по наследству и законодательно определил, кого следует отнести к этому статусу. В XXXIX титуле «Прохирона» императоров Василия I Македонянина

(867–886) и Льва VI Мудрого (886–912) содержится новелла, предусматривающая уголовные наказания («тягчайшие наказания») для лиц, удостоившихся святого крещения, а затем вновь перешедших в язычество. Помимо этого таковым персонам запрещалось завещать, дарить или получать по завещанию и в качестве дара имущество. В «Василиках» (титул XXXVII) говорится о том, что лиц, смесившихся с животными (скотоложников), следует наказывать путем отсечения члена. Разумеется, это наказание касалось не только христиан, но всех подданных Византийского царя.

123-я новелла императора св. Юстиниана Великого запрещает епископам оставлять свои епархии сверх установленного царем срока. Это же правило подтвердил в 1174 г. император Мануил I Комнин (1143–1180). Знаменитая 17-я новелла императора Льва VI Мудрого детально регулирует порядок причащения женщин после родов, определив сроки естественного очищения. Святой Юстиниан Великий своей 123-й новеллой также установил порядок причащения Святых Даров и основания для отлучения от него епископами и пресвитерами. Никого в то время не смущало, что император самостоятельно определил иерархию церковных кафедр (130-я новелла св. Юстиниана Великого), предоставив преимущество чести Римскому папе. Самые амбициозные понтифики охотно повторяли легенду, что именно император святой равноапостольный Константин Великий (306–337) высказался в том духе, будто Римский епископ имеет во Вселенной власть бо́льшую царской.