Царство и священство

«Каждая новая книга, имеющая притязание включиться в учение Церкви или выразить его, подвергается суду Церкви, которая медленно, но все проверяет и испытывает со всех сторон, и прежде всего со стороны влияния учения на жизнь (выделено мной. – А.В.). Этот критерий, то есть влияние учения на жизнь, имеет чрезвычайное значение в силу теснейшей связи догматического сознания и жизни, и все, что окажется противоречащим или несоответствующим духу Христовой любви, которою живет Церковь, она отвергает. Церковь в глубине своей знает Духом Святым истину любви Христовой, Церковь не обманывается»[857].

II. «Божественное право» и предание

По каким критериям можно судить о том, состоялась каноническая рецепция или нет? «Дух Христовой любви», «духовное здравие», «полезно» или нет – все эти критерии, согласимся, звучат весьма неопределенно для правоведа, привыкшего к конкретным формулам. А потому уже издавна в этом качестве предлагали конкретные правила из Священного Писания, данные непосредственно Христом и Его апостолами, традиционно относящиеся к разряду «божественного права» (jus divinum). Считалось, что именно оно составляет и идейную, и содержательную основу канонического права. Как полагали, Церковь, ориентируясь на jus divinum, развивает «божественные» принципы и интерпретирует их в новые конкретные канонические правила. Последние могут изменяться в зависимости от внешних обстоятельств, «божественное право» – нет. «Сверка» канона с ним якобы и составляет предмет рецепции. Первоначально эта доктрина родилась в Западной церкви, но вскоре нашла сторонников и на Востоке.

Однако отношения рецепции с «божественным правом» не так жестко детерминированы, как это иногда кажется. И в первую очередь проблема заключается в самом «божественном праве». Часто говорят, что идея этого права должна пронизывать всю церковную правовую науку, что только при ее помощи должно объяснять главные принципы церковного управления и что «божественное право» является «чистым изображением того духа, который действует в Церкви». Но на самом деле «божественное право», как его видят, вовсе не является очевидной данностью, а его нормы не действуют (или далеко не все его нормы действуют) во все времена и народы без каких-либо изменений.

Даже горячие сторонники данной доктрины признают, что «люди и времена меняются, а потому не все, видимое во времена апостолов, возможно в настоящее время». Стало быть, и «божественное право» подвержено коррозии временем, как и «рядовой» канон. Как следствие, факт заимствования правила из текстов Священного Писания еще не гарантирует, что оно станет церковно-правовым каноном. Весьма характерно также, что далеко не все основополагающие правила Кафолической Церкви, отнесенные сегодня к кодексу канонического права, имеют своим источником нормы Священного Писания. Известно также, что значительная часть конкретных правил, содержащихся в Священном Писании, либо вообще не может быть использована в качестве именно нормы права, либо никак не применяется, найдя себе замену в конкретном каноне.

Однако, как ни странно, эти факты редко трезвят сторонников данной доктрины. И их привычный аргумент, будто «нет особой нужды искать в Священном Писании прямых правил на такие предметы, которые в точности определены Церковью на Соборах или в канонах святых отцов»[858], выглядит смертным приговором jus divinum. Ведь с предлагаемой точки зрения на Соборах «божественные» правила должны получать свое

развитие в конкретных канонах, а выходит, что именно там они и рождаются. Не удивительно, что при стольких взаимоисключающих противоречиях многие авторитетные специалисты признают весьма условным выделение «божественного права» из всего множества актов церковного права, допустимое разве что для научных целей. Ю.Ф. Самарин, имея на то все основания, писал, что учение de jure divinum сама Церковь никогда не допускала[859]. Разумеется, многие авторитеты в области канонического права также категорично отказываются признать особенную природу jus divinum

[860], с чем лично автор этих строк полностью согласен.

Следует только добавить, что говоря о канонических правилах как правовых нормах, нередко забывают следующий факт: не все они могут быть отнесены к таковым. Например, 15-е и 16-е правила св. Василия Великого, входящие в состав сборника канонических правил, никаких правовых определений в себе не содержат; это общеизвестно. И как заметил блистательный современный канонист и историк Церкви о. Валентин Асмус, к этой категории канонов вполне обоснованно должны быть отнесены и некоторые правила Трулльского Собора.