Царство и священство

Иначе говоря, обычай также проходит испытание рецепцией, как и любое другое правило Церкви. Только поэтому становится возможной ситуация, когда церковный обычай не только восполняет действующее каноническое право, но и подлежит применению как норма, фактически имеющая бо́льшую силу по сравнению с писаным актом. Например, исходя из буквального толкования текста 45-го правила Карфагенского собора и 53-го канона Трулльского Собора, следует, что при совершении Таинства Крещения у крестящегося лица должен быть один восприемник (крестный отец или крестная мать). Но впоследствии сложился обычай, согласно которому у крестящегося ребенка должны быть два восприемника (и крестный отец, и крестная мать). И обычай восторжествовал. Конечно, никакого кардинального противоречия между обычаем и законом в данном случае нет: различия носят факультативный характер. Тем не менее этот момент достаточно убедительно свидетельствует о силе обычая, реципированного церковным правосознанием.

Под Священным Преданием в интересующем нас контексте понимается совокупность действующих правовых норм церковной жизни, полученных Церковью непосредственно не из Священного Писания, а от Боговдохновенных авторитетов (Апостолы, Святые Отцы, Учители Церкви и т. д.). Иногда, поскольку Священное Предание в значительной степени основывается на устных сказаниях, его называют «устным Словом Божьим». Упрощенно говоря, Святое Предание содержит ту же Истину, что и Священное Писание[865].

Святое Предание, как и жизнь в Церкви, по точному выражению одного богослова, есть постоянное действие Святого Духа, а Священное Писание есть лишь одна из его форм. «Если бы Церковь лишилась своего Предания, то она перестала бы быть тем, что есть, ибо служение Нового Завета есть служение духа, написанное не чернилами, но духом Бога живого, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца (2 Кор. 3: 3–6). Если даже предположить, что по тем или иным причинам Церковь внезапно лишится всех своих книг, то есть Ветхого и Нового Завета, творений святых отцов и богослужебных книг, то Предание восстановит Писание. Пусть не дословно, пусть иным языком, но по существу своему вполне точно, и это новое Писание будет выражением все той же “единожды преданной святым веры”» (Иуд. 1: 3)[866]

.

И хотя Святое Предание содержит в себе не только правила поведения, но, главным образом, вероучительные положения, тем не менее, вполне естественно, что многие нормы канонического права берут свое начало именно из него. Показательно, например, как в ходе заседаний Вселенских Соборов дискутирующие стороны и участники Собора многократно прибегали к творениям Святых Отец и Учителей Церкви для уяснения спорного или неясного для себя догматического или правового положения. На Святое Предание ссылался и св. Василий Великий, говоря об источнике церковного обычая, и Соборы при формулировании содержания того или иного церковного нормативного правового акта.

Но тем не менее Святое Предание также подлежит рецепции, поскольку необходимо удостовериться, что Церковь в течение длительного времени соблюдала данное частное предание как «необходимый закон своей жизни»[867]. Кроме того, – важное обстоятельство – по древней церковной традиции канонизация (или прославление) определенного лица святым, духовный опыт которого, закрепившийся в Святом Предании, полагается в основу церковного законотворчества, имеет своей неотъемлемой, органичной стадией элемент почитания

его в этом качестве церковным народом. Таким образом, Святое Предание формируется на основе предварительного признания Церковью духовного авторитета лиц, к авторству которых оно отнесено, и, следовательно, также проходит многократное испытание рецепцией. Вначале – в отношении признания лица святым, затем – путем принятия предлагаемых им канонических правил.

III. Канон и органы церковной власти

Вторым критерием, по которому пытаются «провести» сквозь Сциллу и Харибду процесс канонический рецепции, часто называют органы церковной власти, коим вменяют высшие признаки непогрешимости, присущие самой божественной природе всей Кафолической Церкви в целом.

Безусловно, как и всякая человеческая деятельность, каноническая рецепция нуждается во внешних формах своей реализации. Помимо этого бесспорно, что для установления и сохранения порядка в каждом человеческом обществе необходима общепризнанная власть: таковая существует и в Церкви. Без органов церковной власти рецепция, конечно, невозможна. Именно иерархи вводят в действие правила и отменяют, когда обнаруживается их несоответствие общецерковным принципам и основам христианского вероучения. Либо когда они устарели. И в этом отношении они безальтернативны и не связаны ничьим мнением или волей.