Царство и священство

Поразительно, но молясь Иисусовой молитвой вроде бы только о самом себе, исихаст в действительности молится обо всех – и живых, и умерших, и «во чреве матери носимых», поскольку в каждом из нас содержится вся Вселенная; каждый человек – космос. Поэтому и становится возможной ситуация, о которой говорят, что «мир стоит на трех праведниках». Лишь в молитвенном состоянии человек способен на творчество со Христом, вера без молитвы невозможна, впрочем, как и молитва без веры – в этом случае она превращается в идолослужение

.

Именно в молитве Бог открывает человеку сущность вещей, дарует знание, которое обычно мы черпаем из чувственных, материальных источников, и даже «сверхзнание». Праведникам, имеющим духовную молитву, дается познать тайны Вселенной, внутренний смысл окружающего нас мира. «Они смотрят на все с внутренней, духовной стороны. Они постоянно бывают охвачены высоким духовным восторгом, и этот восторг нам непонятен. Доступный нам восторг великих художников в области поэзии, музыки, живописи – ничто в сравнении с восторгом этих людей». А, говорят, есть еще и более высокая молитва, выходящая за пределы нашего сознания[949].

Поэтому не следует удивляться довольно многочисленным фактам того, что святые подвижники, «собеседниче Ангелов» (Отцы-пустынники, преподобная Мария Египетская и другие духоносные лица), умершие для мiра и проживающие в одиночестве десятилетиями, ведомые Святым Духом, знали Священное Писание, не прикасаясь к книгам, и Сам Господь по любви и в любви

открывал им тайны Вселенной. «Знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание о Нем» (1 Кор. 8: 1–3).

В исихазме вера не противостоит науке, а ум – молитве. Здесь ум – место встречи человека с Богом, а молитва подготавливает ум осуществить то действие, ради которого Творцом и создан. Поскольку, как писали Отцы, «молитва есть действие, подобающее достоинству ума, или наилучшее и подлинное его употребление»[950].

Соединение себя с Христом имеет не только личное духовное значение для молящегося. Обо́жение через Иисусову молитву налагает на человека целый ряд обязанностей и самообязательств

изменять внешний (в том числе и социальный) мiр к лучшему, приучать себя и всех жить по правде. Это неизбежно, т. к. принцип: «Вера без дел мертва» носит универсальный характер и распространяется не только на дела личного благочестия, но и на сферу общественного служения христианина. Не случайно самые известные аскеты-молитвенники никогда не пренебрегали послушанием как внешним деланием для других. Как сказал в частной беседе один Афонский старец-исихаст, Иисусова молитва – это и мысли о помощи кому-либо, и кормление ближнего, и посещение больного. Иными словами, все, чем движет любовь во имя Христа, есть молитвенная жизнь, результат исихии.

Одним из послушаний становится борьба за Отечество: кому из нас неизвестны «политические» деяния преподобного Сергия Радонежского (память 8 октября), святых иноков Александра Пересвета и Родиона Осляби (память 5 октября), святителя Алексия Московского (память 2 июня), святителя Филарета (Дроздова) – память 2 декабря, преподобного Серафима Саровского (память 1 августа), святого праведного Иоанна Кронштадтского (память 20 декабря)?

Познание объективной ценности человеческой личности, свободы, права (закона), государства – если мы говорим о социальной сфере бытия – также возможно исключительно на основе исихии. Лишь в этом случае эти понятия раскрываются как Божье творение, как дар, данный нам Создателем.

Могут, конечно, напомнить, что ценность этих идей впервые открылась (пусть и не в полной мере) еще в античные времена. Это, безусловно, так, но стало возможным лишь потому, что весь быт античных обществ был проникнут духом сакральности, основывался на религиозном культе. Сакральным считалось все: рождение и жизнь каждого индивида, земля, на которой человек живет, право, семья, государство, власть, домашние культы, память предков. Божество, пусть и ложное в нашем понимании, присутствует в развитых античных обществах везде и во всем[951].

Безусловно, культ культу – рознь. Прийти к таким важнейшим обобщениям могли лишь люди, обладающие четкими понятиями о справедливости, что возможно лишь при высоком уровне религиозной культуры и – одновременно с этим – способности общества к высокой степени философского восприятия мира. Уровень греческой философии прекрасно характеризует тот факт, что некоторые Отцы Церкви полагали Платона предтечей христианства. Впоследствии плодами греческой философии стали пользоваться римляне.