Царство красоты

Я смотрю на её волосы, заплетённые в косу, такую же точно, какие любил плести им отец, скольжу взглядом по нежному изгибу шеи, переходящему в плечи, грудь, и рассыпаюсь в пыль… Хочу окутать её этим пыльным облаком, и пусть в нём будут ласки, доверие и покой.

Они с Лурдес стоят у окна, трепятся о чём-то. Фоном всё так же льётся музыка, и она, надо сказать, всегда мне нравится. Отец и его жена — оба меломаны, он — в прошлом музыкант, она потрясающе поёт, поэтому в их доме всегда звучит хорошая музыка. Но в тот момент я впервые в жизни слышу трек, который не просто меня цепляет, он каким-то непонятным, необъяснимым образом имеет надо мной власть, толкая на поступки, каких я никогда бы не совершил сам по себе, не будучи в соответствующем состоянии… полусна, слабой воли, отпускающей на свободу зажимаемые доселе желания.

Меня раскачивает в ритме окутывающих дом звуков, и хотя я никогда не танцую, сейчас, кажется, моё тело делает именно это.

Музыка и Софья… Странное сочетание, как кофе с мороженым — двойной кайф… Дом набит людьми, большая часть которых не выносит меня, но есть и те, кто презирает, ненавидит, делает над собой усилие, чтобы быть… быть в одном пространстве со мной. Но эти звуки словно очищают меня, наделяя сверх силой пофигизма, и мне реально наплевать на всех… НА ВСЕХ!

И я подхожу к ней, смело, уверенно, меня самого удивляет эта, вдруг ниоткуда взявшаяся собственная наглость, и моя рука легко касается её ладони. Скольжение, слабый, мягкий, незначительный контакт, и всё, мы в сцепке, мы — два странных, глупых, отчаявшихся создания, не осознающих той силы, которая с таким упорством вдавливает нас друг в друга.

Моя ладонь обхватывает её ладонь, мои пальцы вплетаются в её пальцы, она смотрит на наши руки с удивлением, даже в некотором замешательстве, то ли не понимая, что происходит, то ли не веря своим глазам, ощущениям. Я тяну её, притягиваю к себе, но не плотно, потому что вижу её синие глаза, полные страха…

Она не отталкивает меня, не уходит, не противится, но боится… В её радужках цвета глубокого неба в жаркий летний день я вижу собственное отражение и мне жутко… Я — чудовище в её глазах, не сбывшаяся мечта, обернувшаяся кошмаром, я — стыд и порочность, я — жестокость, уничтожившая светлое, чистое, наивное чувство, заставившая вечного ребёнка повзрослеть, но не я сделал её женщиной… Лишить невинности может любой осёл… или мудак, как я, а заставить сиять от счастья, от веры в будущее, светиться нежностью и любовью к мужчине и его детям, способен только мудрый, честный, правильный в своих ценностях и поступках человек. И это не я, это ОН, тот, на кого она сейчас смотрит, забрав свой взгляд у меня, ищет в его глазах поддержки, доверия, одобрения… своему желанию отдать мне этот танец — единственное, что я когда-либо смогу у неё попросить.

Он мне нужен, необходим как воздух, как единственный способный спасти меня глоток кислорода, и она это чувствует, она знает, поэтому поддаётся, позволяет мне вести себя, обнимать за талию, сжимать мокрую от шока, страха и неловкости ладонь… А я внезапно хочу её целовать, эту ладонь, прижиматься к ней губами, и ими же шептать в неё: «Прости, прости, прости…».

Да, только так. Потому что нет сил смотреть в её глаза, вспоминая всё то, что было между нами, всё то, что сделали мы оба, как сильно я обидел её, как жестоко растоптал… такое обычное и такое невероятное чувство.

Эта музыка живёт своей жизнью, творит непонятное и со мной, и с нею, мы качаемся в такт её ритма, прижатые животами, бёдрами, грудью друг к другу.

Софья не смотрит на меня, не смотрит на НЕГО, не смотрит по сторонам. Её глаза закрыты, и я закрываю свои тоже.

Боже, какое Чудо — то, что происходит сейчас… Какая же ты умница, Софи, как здорово ты это придумала… Нет людей и их осуждающих взглядов, нет комнаты, нет дома, так и не ставшего мне родным, нет прошлого, нет будущего, нет настоящего…

Есть только этот волшебный в своей чистоте и отрешённости миг, позволяющий нам отдаться друг другу полностью, целиком, со всем, что есть внутри и плохого, и хорошего, забыться, замечтаться, перенестись туда, в то пространство, где не было мерзости моих поступков, необдуманности твоих. Мы будто только что впервые встретились, впервые потянулись друг к другу и с добрыми, спокойными сердцами наблюдаем за тем, как быстро и неумолимо растёт то большое, искрящееся бликами счастья чувство, которое потом мы назовём любовью…

Я люблю тебя, Софи… Я люблю тебя…

Пусть это будет море, залитый нежарким вечерним светом пляж, мокрый песок у воды… Пусть мы стоим на нём одни, пусть лёгкий тёплый ветер развевает твои волосы, которые я, оказывается, так люблю… Пусть ты пахнешь солнцем, летом, морем… Пусть у тебя нет памяти, но моя пусть остаётся, чтобы я помнил о том, что сделал, чтобы теперь ценить то, что у меня есть и никогда, ты слышишь, НИКОГДА не повторить той ошибки…

Я так сильно люблю тебя, Софи… Ты, наверное, чувствуешь, как бьётся сердце в моей груди, понимаешь, что со мной…