Ценитель чайных церемоний

– А вы непросты, господин лейтенант! Не стряпчим в суде, случаем, ранее трудились?

– Я имел дело с конторой Пинкертона, господин капитан…

А вот тут он смеяться перестал!

– Похоже на правду, – сухо замечает он.

– Можете проверить. Я не настолько интересуюсь разницей в американский и русский тюрьма, чтобы изучать это лично.

Ничья.

Я бы даже сказал, что преимущество осталось за мной… но не станем пока спешить. Напугать меня Марков не смог, его аргументы были разбиты молниеносно. Но… козыри у него точно есть!

– А ведь вас могут выслать из страны, – предъявляет он один из них. – Для этого никакого суда не требуется, вполне достаточно и соответствующего предписания нужной инстанции.

– Могут. И я даже не стану оспаривать это решение в суд.

– Вас это не страшит?

– Нисколько. Я легко мочь устроить свою жизнь в любое место – вы иметь возможность это проверять. А что в данном… э-э-э… в этот случай выиграет ваше ведомство?

– Не понял вас? – удивлённо приподнимает бровь капитан. – Вы имеете в виду армию?

– Господин капитан… – укоризненно сжимаю я губы. – В наш первый день знакомств… у Добрынина. Так вот, я представился вам есть по форме. Звание, должность и какой полк. От вас же я услышал только звание… А ведь так в Россия не есть принято, я узнавал! Вы не есть корпус жандарм – они имеют другой мундир. Значит – вы не есть обычный пехотный офицер, так?

Марков усмехается и наливает себе рюмку водки.

– Хотите?

– Буду есть благодарен.

– Бросьте, Пьер… Не коверкайте язык, не нужно. Вы правильно заметили – я не обычный пехотный офицер, вы точно это заметили. Так ведь и вы – не просто офицер рейнджеров, я прав?

– Так. Но я не есть шпион американского правительства, если это вас беспокоит.

– Вот уж этого-то я и не думаю! Что тут может делать американский шпион? Ваш посол всегда может прямо спросить – и ему ответят.

Да… были же времена… «чего тут делать американскому шпиону?» В это время, пожалуй, что, действительно, и нечего…

– Я не всегда был рейнджер. Работа была… всякая. Вы когда-нибудь пробовали организовать роту из вчерашних скваттеров… э-э-э… охотников, бывших бандитов и поселенцев. А эти, так и вообще, никого там у себя, в полях, не признают за старшего. И из всех надо сделать не просто солдат! А – самых отчаянных солдат, рейнджеров!

– То есть, если я правильно вас понял, для охотников – вы должны быть таким же, как и они? А для бандитов – ещё более страшным, чем самый жестокий бандит? Надеюсь, землю пахать, как поселенцу, вам не приходилось? – вопросительно приподнимает бровь Марков.

– Это – нет. Обошлось… Я их иначе убедил.

– Как же?

– Просто побил. Сразу троих – самых крепких. На этом всё и закончилось.

Капитан снова наливает водки.

– Отчего-то я вам верю…

Он поясняет свою позицию.

Как оказалось (впрочем, я давно это подозревал), что некоторые мои поступки и деяния привлекли самое пристальное внимание соответствующего управления Генерального штаба Российской империи. Ну, не стоит обольщаться – лично начальник Генштаба, моей персоной, разумеется, не заинтересовался – не того я полёта птица! Но там и без него хватало людей умных – вот они-то и заметили н е к о т о р о е нетипичное поведение… некоторых лиц… Для начала – просто взяли это «на карандаш» и продолжили наблюдать.

– Сами понимаете, Пьер – если бы в ваших действиях обнаружились бы хоть какие-то признаки угрозы н а м

…

– Простите?

– Интересам Российской империи. Это понятно? Интересы о т д е л ь н ы х персон, пусть даже и достаточно богатых и высокопоставленных, не могут – и не должны противоречить интересам государства. Всё же, что может послужить им – нами приветствуется. До определённого, разумеется, предела.

– И где же положен этот предел?

– П о к а вы его не преступили. Более того – ваша инициатива о формировании отряда из горцев признана интересной и заслуживающей всяческого внимания. Мы находим вполне разумным такой выход из сложившейся ситуации. Бесконечное кровопролитие отнюдь не в наших интересах. Так что, тех, кто согласен принять участие в подобном мероприятии, вы вполне можете обнадёжить и на этот счёт – мы приложим все усилия для урегулирования их дальнейшей судьбы. Вам не станут чинить на этом пути никаких препятствий. Более того! В известной степени вы можете даже рассчитывать на некоторое понимание со стороны официальных лиц. Иными словами – вам не станут мешать. Соответствующие указания будут доведены до сведения начальствующих лиц на местах ваших предполагаемых действий. Но – не более того! Официального участия в ваших предприятиях государственные служащие не принимают – и принимать не станут! Всё это – лишь частная инициатива отдельных верноподданных империи.

– А какова же тогда моя роль? Ведь я – не российский подданный! Гражданства России у меня нет…

– В рамках своей компетенции вы м о ж е т е оказывать соответствующие услуги господину Добрынину. Принимать участие в руководстве этой вашей… м-м-м… скажем так – дружиной!

– Только ли ему?

Капитан с интересом на меня смотрит.