Церковь и политический идеал

Изменение органичного образа жизни сказывается не только на характере труда, который уготован индустриальному человеку. Когда первые социалисты говорили о необходимости уничтожения семьи и создания общества равноправных и свободных граждан, они нисколько не преувеличивали. Можно сказать, что это был здоровый и расчетливый взгляд на индустриализацию, которая в любом случае не оставляет возможностей для сохранения привычной нам семьи. Вопрос стоял только в том, что семья, как институт, предуготовленный индустриальным развитием к уничтожению, все равно обречен: либо его отменит государство, либо он отомрет сам.

Насколько близки к истине они были, свидетельствуют факты современного времени и недавнего прошлого. По прагматичному замечанию Э. Тоффлера, семья по своей природе является «децентрализованной ячейкой, занятой биологическим воспроизводством, воспитанием детей и передачей культурных ценностей»[332].

Однако в индустриальном обществе возникает сразу несколько обстоятельств, ставящих под сомнение возможность сохранения этой децентрализованной ячейки общества. Во-первых, даже в благополучных семьях, где работает только мужчина, наблюдается разделение между образом жизни мужчины, который формируется в «прогрессивных» формах его деятельности на производстве, где господствуют указанные выше начала, и «патриархальным» образом жизни женщины.

Возникает коллизия интересов и стереотипов поведения, которая приводит к тому, что число разводов растет в геометрической прогрессии, равно как и число незамужних женщин. По данным современного американского социолога Лестера Туроу, количество последних удвоилось для группы женщин в возрасте от 20 до 24 лет, а до двадцати лет – выросло в четыре раза за последние 30 лет[333].

Во-вторых, в тех семьях, где работают оба родителя – а таковых становится все больше, поскольку 32 % всех мужчин Америки в возрасте от 25 до 34 лет не имеют возможности самостоятельно содержать свою семью, – утрачивается необходимая преемственная связь культур, распадается связь поколений, которая не может быть заменена другой, адекватной формой. Туроу приводит следующие цифры: более двух миллионов детей США остаются без присмотра взрослых как до, так и после школы. Телевидение и кино заменяет ребенку семью при формировании его личности. Средний американский подросток проводит пять минут в неделю (!) наедине с отцом и 20 минут – с матерью. При этом он смотрит телевизор двадцать один час в неделю и ко времени своего совершеннолетия видит на экране около 18 тысяч убийств. Правда, и 30 лет назад количество времени, которое родители проводили вместе с детьми, превышало указанное ранее всего на 40 %, что ненамного, мягко говоря, больше и свидетельствует об устойчивой тенденции индустриального общества к уничтожению семьи[334].

«Современному обществу, – пишет Туроу, – не удалось сделать из мужчин отцов. Свое благополучие они видят только вне семьи… На семейные ценности ведется атака – не государственными программами… не телевизионными и радиопередачами… но самой экономической системой. Она просто не дает семьям жить по старинке – с отцом, приносящим большую часть дохода, и матерью, берущей на себя большую часть домашних забот. Семья среднего класса с одним кормильцем исчезла». Примечательно, что наибольшее количество разводов зафиксировано в Швеции – наиболее развитой с экономической точки зрения стране, где уровень жизнеобеспечения населения традиционно за последние десятилетия высок.

В некоторой степени, как показывает земледельческая культура, отсутствие у ребенка одного из родителей компенсировалось той социальной, общинной средой, где он проживал. В первую очередь это относится к близким родственникам – бабушкам и дедушкам, тетям и дядям, близким и соседям. Однако урбанизация индустриального общества разрушает эту естественную для формирования здоровой нравственности и правил поведения у ребенка среду. Мы имеем в виду понятие «маргинальности», которое возникает как естественный продукт индустриального общества[335].

Отрыв от естественной среды обитания, разрыв устойчивых связей приводит к тому, что лишенная корней, уходящих в семейную, трудовую, общинную мораль личность деградирует. Мотивы ее поведения начинают формироваться в отрыве от ценностей устойчивых этнических и иных видов сообществ. Как результат, публично высказываемые ценности воспринимаются ею крайне поверхностно, не превращаясь во внутренние убеждения. Происходит процесс утилизации ценностей до уровня примитивного, потребительского.

Высокие понятия, как, например, долг перед Родиной, перед близкими людьми, другими людьми, вообще утрачивают свою глубину. Причем это явление носит не одиночный, а массовый характер и присуще всем индустриально развитым странам или государствам, ставшим на путь индустриализации и прошедшим известную стадию развития. Налицо люмпенизация личности, резкое понижение уровня ее морального и умственного развития[336].