Цикл «Ядовитый Джо»

Влада куталась в одеяло, но чувство безграничного одиночества и холод становились все более невыносимее. Когда сил терпеть не осталось, она тихо вышла в коридор, прокралась на цыпочках к каюте Еремеева и поскреблась ноготками в дверь.

Еремеев открыл дверь сразу, будто стоял за ней, ожидая ночного визита. Лицо его осунулось и в тусклом свете лампы казалось серым. Но оно было живым, настоящим, человеческим. Влада, не дожидаясь приглашения войти, проскользнула внутрь и, нисколько не смущаясь ошарашенным взглядом Еремеева, прикрыла дверь.

– Обними меня, пожалуйста, – сказала Влада. – Я очень боюсь.

Еремеев сжимал ее в объятьях, тая от нахлынувшей нежданно неги. Ощущение было непривычным, но до боли в груди приятным. Еремеев чувствовал себя счастливым, и все происходящее на станции в этот момент казалось ему вторичным, призрачным, а абсолютной и непогрешимой реальностью был только он и Влада, давно занимавшая его мысли. Начвахты не единожды порывался признаться в чувствах к медичке, но каждый раз охватывала его странная робость, ноги становились ватными. Еремеев нес несусветную чушь на посторонние темы, проклиная себя за то, что сам считал трусостью.

– Как ты поняла? – тихо спросил он.

– Это мой маленький секрет, – улыбнулась Влада, чувствуя, как трепетно бьется в мощной груди Еремеева сердце.

Тетя Люба, оставшись на камбузе в одиночестве, еще раз перемыла всю посуду, потом налила себе обжигающе горячий чай, выпила, слегка прихлебывая и, сполоснув кружку, поставила на полку. Посидев несколько минут в тишине, она достала с полки маленькую иконку и зажгла лампадку. По помещению растекся теплый запах воска, но и он не мог отогнать от женщины липкое чувство древнего животного страха. Тетя Люба опустилась на колени и принялась горячо молиться.

Боялась тетя Люба больше не за себя, хотя инстинкт самосохранения взвывал в ней ангельскими трубами, возвещавшими о начале Судного дня. Страшно ей было за тех, кто ждал ее на Земле – двух малолетних внуков, оставшихся сиротами после дорожной катастрофы, в которой погибли любимая дочь тети Любы вместе с зятем. Кроме бабушки у несчастных детей больше никого в подлунном мире не было, да и той пришлось улетать в дальний космос, где она, доселе сторонясь даже авиаперелетов, надеялась ухватить за хвост длинный рубль. Но, как думалось ей теперь, лучше жизнь в нужде, чем смерть в безвестности.

Затушив лампадку, тетя Люба тихонько вышла из камбуза и проследовала в свою каюту.

Во втором часу ночи на станции взвыл сигнал тревоги. Люди выскакивали из кают и бежали к кают-компании – месту общего сбора – одеваясь на ходу. Там их уже ждал Алексей, одетый в скафандр.

– Друзья, коллеги, – сказал он взволнованно. – Нечто, представившееся Степаном, приближается к станции. Судя по показаниям датчиков, оно уже у периметра. Я встречу его снаружи – у шлюза.

– Один не пойдешь, – заявил Еремеев.

– Я выйду вместе с ними, – сказала Татьяна. – Здесь я сейчас не нужна, а снаружи лишние руки могут пригодиться. Тем более, что он и со мной разговаривал.

– Хорошо, – ответил Еремеев. По лицу начвахты было понятно: он предпочел бы вообще никого не выпускать из станции и тем более впускать что или кого-либо снаружи. Он протянул Алексею электромагнитную винтовку. – На всякий случай.

– Оружие! – выдохнул Алексей. – Откуда?

– Меньше знаешь, крепче спишь, – сказал Еремеев и вложил оружие в руки связиста. – Держи крепче!

– Будьте осторожнее! – крикнула вслед уходящим тетя Люба. Контактеры помахали руками и задраили люк переходной камеры.

Еремеев развернулся и направился в пункт визуального контроля. Он вывел на большой экран картинку с камеры, направленной на проход в металлическом ограждении периметра, поймал в фокус покачивающуюся фигуру. Некто или нечто, пошатываясь, медленно брело по направлению к станции. Еремеев, несомненно, видел гуманоида, но откуда тому взяться на Сирене? Человек (человек?), тем временем, остановился у ямы, вырезанной в грунте. В нее несколько дней назад положили Степана. Существо (Еремеев до выяснения всех обстоятельств решил про себя называть неизвестного так) постояло несколько секунд, переминаясь с ноги на ногу, словно что-то мучительно пыталось вспомнить, а потом продолжило движение.

Пара смельчаков ждала гостя у люка. Еремеев настрого запретил членам команды отходить от шлюза и врубил прожектора, прорезав темноту на много метров вперед.

– Вот он, – выдохнула Таня. На свет выступила и двинулась к шлюзу высокая фигура. Вскоре стало понятно, что человек или то, что выглядело как человек, закован в скафандр, визуально такой же, как у людей на станции. Забрало шлема визитера было поднято, словно и жгучий мороз нипочем, открывая лицо тройке контактеров.

– Степан, – прошептал Алексей.

Лицо Степана или его двойника было белым, словно вылепленным из снега. Белыми были даже радужные оболочки, ресницы, борода, которую техник отрастил за время вахты.

– Привет честной кампании, – сказал он и качнулся вперед. – Я голоден. Хочу есть.