Цикл «Ядовитый Джо»

Увидев терранца, женщина вскрикнула и судорожно дернулась, пытаясь придвинуться к ребенку. Это отняло у нее последние силы. Сав еще успел поймать взгляд беженки, полный ужаса и муки, а потом глаза туземки будто заволокло туманом, и она затихла. Ребенок, всхлипывая, гладил бессильно упавшие руки мертвой матери.

Сав встал и опустил оружие. Ненависть, которую он испытывал к фау, куда-то испарилась. На смену ей пришло чувство раскаяния. Мать малыша убил корабельный залп, вызванный Савом. Сав закусил губу, несколько секунд колебался, но затем присел возле малыша и осторожно протянул к нему руку. Тот смешно скривил носик и заплакал еще сильнее.

– Что ты, маленький, я не причиню тебе зла, – зашептал Сав. – Я вонючий, но очень добрый дядька. Я знаю место, где много-много бананов, или чем вы там лакомитесь? Давай отнесу?

Ребенок на мгновенье затих, прислушиваясь к звукам диковинной для него человеческой речи, но, принюхавшись, зашелся в крике. Сав с досады выругался. Глупейшая ситуация! Что он будет делать с детенышем враждебной расы, который от него даже нос воротит? Что он вообще тут делает? Уж фау с человеческими детьми не церемонились.

Сав резко поднялся и… время вдруг стало вязким и тягучим. Сав будто в замедленной съемке увидел, как в ребенка ударила пуля и, прошив насквозь, выбила брызги фиолетовой крови.

Где-то там, у края зоны поражения все еще работал снайпер.

Граах утробно зарычал. Он с полминуты пытался поймать пришельца в прицел, который дергался и скакал, а в самый последний момент, когда Граах уже потянул спусковой крючок, оптику вдруг залило кровью. Граах потер окуляр пальцем, и понял, что тот чист. Кровью заливало глаза. Снайпер осторожно провел ладонью по лбу и почувствовал, как под ней сползает, оголяя череп, вспузырившаяся кожа.

С минуту назад Граах понял, что умирает. Но смерть отчего-то нерешительно мялась на пороге, словно испугалась жуткого вида обожженного бойца. Граах видел, как в лучах с корабля Внешних сгорали его товарищи, и предпочел бы погибнуть вместе с ними, чтобы не платить страданием за каждую секунду сверх отмеренного судьбой. Почему он все еще жив? Граах нашел свой ответ на этот вопрос. Он знал, что боги уготовили ему особую миссию. Он не уйдет с поля боя. Он будет уничтожать врага. До последнего вздоха. Он погибнет с первыми лучами Испепеляющей звезды, до восхода которой оставалось совсем ничего.

Ветер гнал по полю смрад, от которого свербело в носу. Граах стонал и морщился, от чего, впрочем, становилось только хуже – каждое движение приносило невыносимые муки. Собрав силы, Граах прильнул к оптике верной винтовки. То, что он увидел, заставило его содрогнуться и забыть о боли. У самых позиций смердящих плакал ребенок, к которому медленно подбирался ненавистный враг!

Первая пуля не нашла врага. Граах зарычал и вновь поймал противника в перекрестье прицела.

Время для Сава вернулось в прежний ритм.

– М-мать! – вскрикнул Сав и, упав на живот, стал быстро отползать к спасительному валуну. Вторая пуля ударила в землю у самой его головы. Третья вышибла мелкую крошку из камня, за который едва успел нырнуть Сав.

Несколько мгновений Сав часто и глубоко дышал, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Потом он неожиданно для самого себя расхохотался.

– Не достал?! По бананам стреляй, обезьяна!

Снайпер, будто сдавшись, затих. А Сав, справившись с приступом истеричного смеха, принялся лихорадочно соображать, что теперь делать. Противник вряд ли позволит ему уйти. На ребят, оставшихся в окопах, надежды мало – никто под огонь снайпера и нос не высунет. Помочь мог бы борт поддержки, который должен прибыть за Капралом. Бронированная машина прикрыла бы отступление Сава к позициям. Но кто ее направит сюда?

Малыш зашелся в крике. Сав, выглянув на миг из-за камня, увидел, как ребенок медленно ползет к телу матери, оставляя за собой в пыли фиолетовый след. Если малыш вскоре не умрет от потери крови, то меньше чем через час его добьет солнце. Без помощи детеныш фау был обречен. Сав спрятался за укрытие, и в следующую секунду рядом ударила пуля.

– Тварь! – заорал Сав невидимому снайперу. – Забери ребенка! Даю слово, не буду стрелять! Или… отдай его мне! Он же умрет, если его не забрать отсюда!

Граах прислушался к выкрикам пришельца. Омерзительно! Враг, наверняка, осыпал его оскорблениями. Что еще может издать рот смердящего? Чужаки противны самой природе, и, конечно же, испытывают к ней и ее детям те же чувства – это знают даже новобранцы, а Граах принял присягу целую неделю назад.

Смердящие заверяли, что выпали из внешней Тьмы случайно, но Граах твердо знал, что пришельцы лгут. Они пришли в мир фау, чтобы испоганить, обезобразить его своим присутствием, а затем, когда дорогой сердцу Фааук умрет, присоединить к своим поганым землям. Допустить этого никак нельзя!