Цикл «Ядовитый Джо»

Граах вспомнил о матери и младших братьях, оставшихся дома, о прекрасной Тлуух и ее мягкой, шелковистой шерстке, прикосновение которой он почувствовал, когда Тлуух гордо поправляла на нем солдатский бант. В тот сладостный момент он почувствовал себя способным свернуть горы ради любимой, родных, родины. Граах мечтал, как вернется домой в наградах, перед блеском которых не устоял бы даже строгий отец Тлуух, прочивший в женихи единственной дочери старого богатого соседа. Но разве он отказал бы отдать ее руку герою освободительной войны?

Граах представлял, как пришел бы на побывку в родную деревню, а за ним бежала б чумазая малышня, готовая на все, чтобы хоть разок дотронуться до красивых блестящих пуговиц мундира. Граах судорожно вздохнул. Ему было очень жаль новенькую форму, которую он получил вчера, выменяв ее у коптерщика на трофейный шлем, содранный с убитого смердящего. Как жаль, что Тлуух не успела увидеть его в красивом мундире.

Сознание предательски меркло. Перед глазами плыли кровавые круги. Граах, борясь с собой, чтобы не впасть в беспамятство, нашел в прицел глыбу, за которым прятался смердящий.

Он не мог позволить смердящему спокойно, по-хозяйски, топтать землю его мира!

Пуля вышибла очередную порцию каменной крошки. Сав с шумом выдохнул воздух. Синяя обезьяна загнала его в ловушку. Дождаться восхода, и тогда никакой снайпер был бы ему не страшен. Но там, за камнем, продолжал жалобно плакать малыш, а небо медленно, но верно светлело.

В течение нескольких минут Сав глядел на небо, но не видел гаснувших звезд. Он сидел и гадал, какое оно над планетой, где его должны были разбудить вместе с семьей? Скорее всего, такое же красивое, но наверное более ласковое. Под ним бы никогда не гремели выстрелы, а ветер не гнал дым, а ласкал тучные поля вокруг большого, красивого дома. Его, Сава, дома, где бы ждала улыбка жены, поцелуи дочек и добрый ужин.

Но ничего этого у него уже не будет. Все самое дорогое, что было у Сава, отнял проклятый Фааук, и теперь он хотел забрать самое последнее – частичку души, в которой еще сохранились жалость и человечность.

Вжимаясь в землю, Сав выполз из-за укрытия, и двинулся к малышу, ожидая пули. Но снайпер молчал. С каждым сантиметром, на который сокращалось расстояние до ребенка, в Саве росла надежда, что, быть может, противник все-таки бросил свою позицию. Он наверняка должен был уйти. О камикадзе на Фаауке отродясь не слыхивали.

Сав подполз к малышу и активировал свою аптечку. Прибор недоуменно помигал огоньками, анализируя чуждый метаболизм, но затем все же выбросил в ладонь человека ампулы с нужными препаратами. Когда Сав вколол последнюю, маленький фау уже спал, смешно причмокивая губами. Это заставило Сава улыбнуться.

Вселенная полна чудес. И самое высшее чудо – разум. Однако Вселенная имеет свойство расширяться, и с каждым мигом растет не только ее объем, но и число творимых ею чудес. Их настолько много, что многие из них непонятны, а порой и вовсе чужды друг другу. Поэтому вылетающим за пределы человеческой Ойкумены советуют не улыбаться на чужих планетах, ибо не исключено, что какой-нибудь абориген воспримет это как оскорбление, а, возможно, как прямую угрозу.

Граах дернулся и очнулся. Он не знал, сколько провалялся без сознания, но помнил, что проваливался в беспамятство не в первый раз. И каждый раз он приходил в себя от возрастающей боли, разрывающей каждую клетку его изувеченного тела.

Граах со стоном приподнялся на локтях и прильнул к окуляру снайперской винтовки. От увиденного его передернуло. Пока он валялся без сознания, чужак вплотную подполз к ребенку и оскалился, обнажив жуткие клыки. Боги хранят дитя. Граах пришел в себя вовремя!

Снайпер задержал дыхание и потянул спусковой крючок. Отдача выбила из него воздух, и несколько секунд он жадно ловил ртом воздух. Только бы не потерять сознание снова!

Пуля прошила Сава, когда он поднялся, чтобы взять затихшего ребенка на руки. Сав недоверчиво посмотрел на пробитую грудь, откуда толчками начала выплескиваться кровь, и рухнул сначала на колени, а потом завалился на бок. Он увидел землю, край неба и исполинскую громаду колониального корабля, от которого отделилась и поплыла к передовой маленькая точка. База выслала борт поддержки…

– Зафиксирован одиночный огонь со стороны противника по нашим позициям!

Пилот борта поддержки ткнул пальцем в экран и обернулся на офицера. Тот недобро прищурился.

– Одной обезьяне несказанно повезло выжить после удара. Ну что ж, мы это исправим! Сообщи об огне противника на корабль. Пусть подавят.

– База, это Пташка. Прошу огонь по квадрату А7.

– Принято, Пташка. Освободите сектор обстрела.

Пилот кивнул офицеру и резко принял вправо, чтобы не попасть под удар корабельных излучателей. Через несколько секунд колониальный транспорт выжег указанный квадрат, не оставив снайперу не единого шанса. Граах сгорел почти мгновенно, сжимая в лапах верную винтовку.