Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

Иранцы поступили с исламом так же, как германские племена с христианством: они приняли свою особую версию религии, заняв в исламском мире отдельное место наряду с арабами. В их версии, известной как шиизм, утверждалось, что сразу после смерти пророка Мухаммеда враги узурпировали власть у его законного духовного наследника, назначенного самим Богом, – его зятя Али. Затем арабский халиф убил богоназначенного преемника Али – его сына Хусейна. Однако при жизни Хусейн (вот счастливое стечение обстоятельств!) женился на персидской царевне Шахр Бану. Их сын, араб по отцу, перс по матери, был следующим богоназначенным преемником пророка Мухаммеда. Так персы установили кровную связь между своим народом и ближайшим родственным кругом пророка. Мученическая смерть Хусейна сделала того своего рода спасителем в шиитском исламе: ему было позволено ходатайствовать за грешников перед Богом. И в наши дни шииты чтят день смерти Хусейна как самое священное событие в своем календаре. Хотя шиитское учение изначально зародилось в Аравии, шииты были диссидентским религиозным меньшинством внутри мусульманского сообщества, а персы – диссидентской культурной группой внутри растущей исламской империи, так что эти две нити, сплетясь между собой, создали еще один уникальный узор – наряду с месопотамским, левантийским, североафриканским и эллинистическим – в ткани исламского мира, в новом социальном мегасозвездии, известном как Дар аль-ислам.

Тем временем в Китае…

В VII в., когда на Ближнем Востоке зарождался Дар аль-ислам, а Европа погружалась в феодальные сумерки, Китай переживал свою эпическую историю. Из кровавого хаоса сражающихся царств поднялся очередной колосс по имени Вэнь-ди, еще один современник пророка Мухаммеда и папы Григория.

Нет, Вэнь-ди не создал в Китае нечто сравнимое с исламским миром или с постримской Европой. К тому времени Китай уже был сплоченным социальным созвездием со своим уникальным ключевым нарративом, придававшим ему форму и смысл. В китайской вселенной продолжала разворачиваться цикличная история, и как раз начался ее новый виток. Вэнь-ди был жутким двойником Первого императора – Шихуанди. Подобно ему, он объединил множество раздробленных сражающихся царств в одну империю, возродив великое Срединное государство. В 585 г. Вэнь-ди объявил себя первым императором династии Суй и правил в этом качестве 19 лет. В 604 г. он был убит (в том же году, когда умер папа Григорий, и всего за шесть лет до того, как Мухаммед объявил себя посланником Божьим), и трон унаследовал его сын Ян-ди, который показал себя еще более безжалостным и честолюбивым правителем. В 618 г. убийство Ян-ди положило конец династии Суй, что произошло всего за несколько лет до переселения Мухаммеда в Медину – ключевого события, с которого мусульмане начинают отсчет своей истории. Таким образом, возрождение Срединного государства и появление ислама произошли почти одновременно.

Как и Шихуанди, Вэнь-ди подчинил китайское общество жесткой бюрократической системе. При Первом императоре государство регулировало, что именно каждая крестьянская семья должна была выращивать на своем наделе. Вэнь-ди ввел систему уравнительного землепользования: отныне вся земля в империи принадлежала императору, который распределял ее по своему усмотрению. Земельные наделы получали взрослые трудоспособные люди; чем больший доход с земли человек мог обеспечить казне, тем больший надел он получал. Земли периодически перераспределялись, так что, если какой-то участок использовался неэффективно, его передавали в другие руки.

Первый император построил Великую Китайскую стену, которая обошлась в миллион жизней простых людей, но решила многовековую проблему с набегами кочевых племен. Императоры династии Суй вырыли Великий канал, который также унес более миллиона жизней, но решил еще одну важнейшую проблему китайского созвездия. На самом деле, прежде чем был создан этот канал, существовал не один Китай, а два. Основная масса населения жила на севере, тогда как рис в основном производили на юге. Главная транспортная артерия между югом и севером пролегала по морю, но из-за переменчивых течений, штормов и пиратов значительная часть грузов по пути терялась. По суше транспортировка представлялась еще более сложной, потому что болотистая и гористая местность на юге была почти непроходимой для вьючных животных.