Цветок репейника

Нира, драматически прекрасная в новом алом шелковом платье, уверенно руководила и знакомыми, и чужаками. Маруш, смеясь, дразнила судьбу, то и дело перебираясь из одной лодки в другую. Маро пил. Новенькая подопечная Ниры, эта большеглазая трепетная девочка в строгом наряде вчерашней храмовой сиротки, смотрела на всех взглядом, в котором одновременно были восторг и ужас. А Каомо играл на флейте. Играл, не обращая внимания вообще ни на что, ни на кого, и Тиана, как всегда завороженная таким подходом к делу, заняла место поближе к нему.

Флейта плакала и смеялась, возносилась к вершинам горним и опадала звонким водопадом. Как он это умел, стервец, уму было непостижимо! Если бы Тиана наверняка не знала, что Каомо с сестрицей потомственные селяне, удравшие от строгих родителей в город, заподозрила бы среди их талантов и колдовской. Но у простолюдинов не могло быть магии в крови. Она и у аристократов почти у всех давно выветрилась. В Южных герцогствах колдунов было гораздо больше. Раньше. До тех пор, пока туда не пришел Фъямэ сол Ньэрэ.

План Тианы был прост и незамысловат. Главным в нем было, чтобы все участники не надеялись на других и быстро соображали по ситуации. Не так уж сложно, но чуть-чуть рискованно. Поэтому, когда стали подбираться ближе к Храму Пламени, пришлось все-таки ухватить Маруш за кружевной воротник и силой усадить на скамью, вручив гитару.

– Играй «Черный ветер», – шепнула ей Тиана. – Нира мне проспорила, что споет.

На самом деле, Нира просто пообещала исполнить именно эту вещь одному очень подозрительному магу, с глазами цвета моря. Но подробности большой роли не играли. К тому же спор для азартной Маруш был куда более весомым аргументом, чем реальная причина.

К волшебной флейте Каомо присоединились глухие, будто удары сердца, звуки гитары. Маруш всегда начинала так, тихо, мерно, неярко, чтобы потом сорваться в бешеный ритм танца на грани смерти или безумия.

Нира встала близко-близко к носу первой из лодок. Расправила плечи, развела тонкие гибкие руки, словно незримые крылья оттягивали их назад своей тяжестью. Запела низким, грудным голосом, будто исходящим со дна морского.

…Черный ветер, а в черном ветре

ледяная луна бела.

Я бреду по дороге – мертвый,

в сонном свете, но наяву;

и мечтаю, мертвец, о жизни,

безнадежно немой, зову

тех, кто сделал меня безгласым…

Пусть искусаны до крови

мои губы, но снова красной

стала кровь моя от любви.

Сердце требует возрожденья,

тело – сильных и нежных рук,

улыбнуться мечтают губы

и, прорвавши порочный круг,

искупить проливные слезы

всех изведанных мною мук.

Только разве отпустит сердце

глубочайшая из могил?

Завтра год, а быть может – больше,

как его я похоронил.³

Тиана молча кусала губы. «Ну же Реймар, услышь. Услышь! Это не совсем та песня, но из того же цикла, их всегда вместе поют, ведь они эхом отвечают одна другой. Услышь. Догадайся»

Даже думать не хотелось, что раненого мага уже нашли, вместе с милой Эмери, утащили куда-то для выяснения, а то и бросили в каменный мешок. Нет, не могло этого случиться. Только где же они тогда? Вот встает хрупкий силуэт часовни. Если от нее спуститься по деревянной лесенке, то можно притвориться, будто случайно услышал, будто тоже гуляешь под звездами, не остыв после шумного празднества. Спуститься, смешаться с народом, раскланяться нарочито вежливо и приветливо со стражниками. Ничего сложного, как по нотам детские песенки играть.

Да где же этот демонов маг? Он не мог не услышать дивную Ниру, которая достойна того, чтобы к ней приползали даже на последнем издыхании!

Тиана опасалась озираться по сторонам, и лишь искоса, профессиональным острым зрением следила за каждой метнувшейся на берегу тенью. Внезапно она похолодела. А что если этому нахалу стало хуже? Потерял сознание или просто заснул, обессилев? И теперь Эмери сидит над ним, заламывая руки, и не может ни бросить его, ни подать хоть какой-нибудь знак? Да что угодно могло произойти за это время!

Тина по старой привычке досчитала до десяти, задержала дыхание и, резко ударив по борту, перевернула лодку.

Визгу было!

Конечно, ведь выпала Маруш. Сама Тиана с ловкостью перескочила на берег и, пользуясь суматохой, бросилась бежать вверх по ступеням. Теперь главным была скорость.