Цветок репейника

Но он был. Настоящий, не придуманный народной молвой. В свои – сколько там ему? Тридцать шесть? Чуть меньше? – верящий в правду, свободу, справедливость. Точно знающий, что мир несовершенен, а человек слаб, но при этом все еще полагающий, что это можно и нужно исправить. И ведь он не только в ночных беседах с дамами это утверждал! Демон побери, он же так жил!

Тиана смотрела во все глаза и не могла отвести взгляд. Нет, это был не Реймар, что-то там наивно вещающий о смысле жизни и сбирающийся стать богом. Это был человек, всю жизнь в одиночку качающий мир туда, куда ему казалось правильным. По шажочку. По крупиночке.

Кошмар какой!

И самым ужасным было как раз то, что Тиане это нравилось. Настолько, что она забыла о любой осторожности и тоже рассказала. Не так складно, как это получалось у сол Ньэрэ, конечно. Скорее путано и бестолково. О чем? О маленькой, восьмилетней девочке, засыпавшей в обнимку с игрушечным морским змеем и поставившей себе цель стать такой как Анис сол Арвей. Как заплывала одна далеко в море. Как училась не бояться волн. Как в первый раз встретила дракона и чуть не погибла, пытаясь завести с ним знакомство. А стоило встать с постели после почти недели болезни, отправилась его искать. Как училась быть смелой, как Анис, хладнокровной, честной. В мелочах, в глупых детских мелочах. Как верила в вычитанные в старых книгах принципы и судила окружающий мир сурово, деля на черное и белое. И видела цели и путь к ним ясными и сияющими, будто снежная вершина в горах.

Астар слушал, не перебивая. Так, будто ему и в самом деле была интересна вся эта сентиментальная чушь.

– Мне кажется, что у тебя получилось. В какой-то степени, – задумчиво произнес он, когда Тиана закончила свою неловкую исповедь. – Ты сумела вырастить в себе смелость и при этом остаться удивительно хладнокровной натурой. Редкость для женщины. Хотя, быть может, все это природное, дар богов и наследственности.

Тиана усмехнулась: ну вот опять! Где они видят все в ней этот лед? Сама она считала себя слишком эмоциональной, слишком чувствительной и бурно на все реагирующей. Боролась с этим, сколько себя помнила. Раньше, в юности, у нее даже получалось. Потом годы и опыт пообтесали трепетную душу, изменили в иную от былых идеалов сторону.

Мелькнула глупая мысль: встретиться бы им с этим блистательным героем не сейчас, в Тианины тридцать, когда жизненный опыт уже смял вылепленные когда-то старательно черты. Не сейчас, когда судьба прогнула ее до земли, когда столько нарушено было принципов, столько предано мечтаний. Когда она сама уже не сразу узнавала в зеркале ту наивную, прекрасную девочку с чистой душой, незапятнанной репутацией и уверенностью в своей правоте.

Ногти левой руки сами собой вонзились в ладонь. За правую Тиану держал Астар Фъямэ сол Ньэрэ.

Ну почему? Почему все так поздно? Почему они столкнулись так близко именно сейчас, когда ей больше нечего ему предложить? Только смотреть широко распахнутыми глазами и запоминать. Потому что все это скоро закончится, уже совсем скоро.

– В Тейверса я играл в детстве, – говорил Красный герцог. – Перемотанная, привязанная к телу рука, шлем из коры лидейры, деревянный, выкрашенный в алое меч… То еще было зрелище! А потом, когда подрос и стал сначала оруженосцем у сол Тарьяды, затем рыцарем, все старался копировать любимого героя. Носил алое, заплетал волосы в ритуальные косы. Хорошо хоть руку рубить не стал!

Астар смеялся. Тиана тоже улыбалась, а душу рвали поселившиеся в ней бешеные кошки. Чтоб тому мальчику с косами не встретить на своем пути девочку, верящую в сказки о верности и чести? Может, тогда все было бы совсем по-другому в ее жизни?

– Тейверс – это долг, понимаешь. Способность идти до конца, даже когда дрожит под ногами земля и мир осыпается в бездну каменной крошкой. Если всеми любимого Гэллиада вела вера, всегда, даже в самые беспросветные годы, то Тейверс…

– Тейверс шел напролом сквозь пучину отчаяния, – кивнула Тиана. – Будто он сделан из стали. Это его и сломило, в конце концов.

– Ты так думаешь? Что он все же сломался?

– Да, – уверенно сказал Тиана.

Астар задумался ненадолго.

– Нет. Я так не считаю. Все же нет. Мне кажется надломленным он был напротив в самом начале. Когда не знал, что выбрать: долг или честь. Не понимал чему быть верным: клятвам или принципам, дружбе или данному слову. Потом, пройдя через все эти потери, через битвы, пламя, он сделал выбор. И последний его поступок был сделан не из отчаяния, а с полным пониманием, что и зачем. Он знал, что губит свой город, Тиана. Но укрылся в доспехи долга так давно, что они приросли, стали второй кожей, истинным я. Понимаешь?

Еще бы она не понимала.

– А вот Арвей так не сумел. И времена были другие, и он сам. Он тоже в самом конце поступил именно так, как велел долг, но не сумел это вынести. Он умер именно от того, что не смог жить с этим грузом в душе.

– Он умер в поединке. – вспыхнула Тиана. Гибель Аниса сол Арвея Бескрылого до сих пор что-то задевала в ее душе, причиняла боль. – В нечестном.