Тушеная свинина

Фотографии были самых разных размеров, на многих виднелись пятна. Цзяцзя определила, что многие из них были сделаны десятки лет назад, когда и деревня, и путешественники были беднее. На более недавних снимках они чаще всего стояли рядом с машинами, а самые отважные, похоже, добрались на горных велосипедах. Цзяцзя рассматривала бесконечные восторженные улыбки, страстные объятия и поднятые вверх большие пальцы, пока ее взгляд не остановился на самой обычной фотографии: половина армейского зеленого мотоцикла с коляской, мокрая грязь на дороге, размытая черная собака и пара, удаляющаяся от камеры. В правом нижнем углу красными цифрами дата: «19.06.87».

В отличие от других фотографий, на которых объекты съемки позировали перед камерой, эта выглядела неудачной: момент был недостаточно интересным, чтобы его запечатлеть. Возможно, именно поэтому Цзяцзя она показалась особенно притягательной. Женщина была одета в красную кофту. Мужчина держал в одной руке бежевый пиджак, а другой поддерживал женщину под локоть, чтобы та не упала.

– Я помню эту пару, – заметила мать гида и, глядя на фото, прищурилась. – Женщина была беременна. Помнится, они тоже приехали из Пекина… или из Тяньцзиня? В общем, из какого-то города на севере. Они пробыли у нас довольно долго и очень подружились с Дедом.

Мать гида осторожно опустилась на кровать и велела Цзяцзя и Жэнь Ци сесть рядом с ней. Проснувшись посреди ночи, она так и не надела свое тибетское платье и не заплела косу. Вместо этого волосы были завязаны в свободный хвост. На ней были синие спортивные штаны и белый свитер, но на запястье все же висели четки. Соседи вернулись в свои дома, и в комнате наступила тишина. Ти-Эс и его брат тоже ушли – возможно, звонить в полицию.

Мать гида взяла фигурку человека-рыбы.

– Вы хотели узнать об этом существе? – спросила она. – Когда я была маленькая, Дед часто рассказывал, что это проводник в мир, где воздух заменяется водой, а свет тьмой. Он называл его миром воды. Он говорил, что это мир, где нет никаких преград. Он был им одержим и рассказывал о нем всем, особенно немногим путешественникам, которые останавливались в нашей деревне по пути в Лхасу. Он болтал с ними о том, как пытался попасть в мир воды… Хотите чаю с пахтой?

Цзяцзя покачала головой.

«Мир без преград», – повторила про себя Цзяцзя.

– Я так и не смог привыкнуть к вкусу пахты. Даже с тибетской женой, – извинился Жэнь Ци.

– Те, кого вы видите на фотографии, были хорошими людьми, – продолжила мать гида, пробежав пальцами по четкам. – Добрыми. Дед проводил с ними много времени. Женщина научила его делать эти маленькие скульптуры. Но когда они уехали, он вообще перестал разговаривать. Я не знаю, что случилось, однако он перестал говорить о мире воды. Он только продолжал делать фигурки. Даже нумеровал их. Та, которую вы видели у реки, тоже работа Деда. Она была первой. Но я знаю, что он все эти годы пытался проникнуть в тот мир, хотя и молчал об этом. Я могу это утверждать, потому что он продолжал сажать тюльпаны.

– Тюльпаны? – перепросил Жэнь Ци.

– Перед тем как пойти спать, мы видели, как он их сажал, – вспомнила Цзяцзя.

– Тюльпаны никогда не цветут, поэтому их никто не видит, – продолжила мать гида. – Но старик упрям, он сажает их весь год. Даже зимой. По словам Деда, человек-рыба возьмет тюльпаны в обмен на то, чтобы привести его в мир воды. С тех пор как Дед появился в нашей деревне, он весь год сажает тюльпаны. Возможно, он уже ушел в тот, другой мир. Но я проверила: цветы не выросли.

В комнате воцарилась тишина. На мгновение единственным звуком стал лай собак за окном, то близкий, то далекий.

– Может показаться, старики всегда были такими, какие есть, – задумчиво произнесла мать гида. – Делают то, что делают, вырезают фигурки и сажают тюльпаны. А на самом деле прошло так много лет. Но кажется, будто они были такими с начала времен.

Женщина глубоко вдохнула, на мгновение замерла и выдохнула. Сгорбленная, с прядями волос, заправленными за уши, она сидела и смотрела вдаль, будто секретарша, возвращающаяся домой из офиса на метро. Затем поднялась с кровати, улыбнувшись тихой улыбкой, которая исчезла так же внезапно, как появилась. Жэнь Ци и Цзяцзя тоже встали.

– Все это полная ерунда, – призналась мать гида, когда они втроем направились к двери. – Но я рада, что все вам рассказала.

– Можно я оставлю фотографию у себя? – спросила Цзяцзя.

– Уверена, Дед не стал бы возражать, – ответила женщина и стала спускаться по лестнице.

Глава 15

Вернувшись в свою комнату и бережно положив фотографию на ладонь, Цзяцзя опустилась коленями на деревянный пол лицом к окну. Горы, нагроможденные одна на другую, казались спящими зверями, и к этому часу их тени, сползшие на долину, успели принять форму кормушки для этих животных. Казалось, будто день никогда не сдвинется с места.

– У Цзяцзя, – обратился к ней Жэнь Ци. – Как по-вашему, почему вы здесь оказались?

Цзяцзя потерла ладонями заледеневшие ступни.

– Я была там, в мире воды, – призналась она.

Жэнь Ци с громким стуком опустился рядом с ней на пол.