Тушеная свинина

Цзяцзя прокрутила в голове все произошедшее. Смерть Чэнь Хана привела ее сюда. Здесь она встретила Деда, который знал о мире воды и делал фигуры человека-рыбы, но минувшей ночью исчез. Мать гида дала фотографию. Изображенная на ней пара, должно быть, имела какое-то отношение к Деду и миру воды. Человек-рыба требует тюльпанов, но те еще не зацвели.

Ей нужно было немного поспать. Жэнь Ци, казалось, это почувствовал. Словно животное, случайно забредшее на чужую территорию, он отполз на свою половину комнаты и достал блокнот. Он ничего в нем не написал, только открыл на чистой странице и принялся почесывать подбородок. Цзяцзя свернулась калачиком под одеялом и отвернулась.

Она представила себе тюльпаны. Целое поле. Представила, что сейчас ночь, и луна льет на землю бледный кремовый свет. Распустились тысячи бутонов. Бутоны превращались в белые цветы один за другим, и постепенное раскрытие каждого убаюкивало Цзяцзя, погружая в сон все глубже.

Когда на следующее утро Цзяцзя собрала вещи, Деда все еще не было. С восходом солнца он не пришел обратно. Казалось, в деревне возникло тайное согласие, что, если Дед не появится и на второй день, значит, он не вернется никогда.

Теперь настала очередь и Цзяцзя покинуть деревню. Родственники гида стояли перед домом и, размахивая руками, просили ее навестить их еще раз. Она помахала в ответ и ответила, что постарается. Исчезновение, подумала она, на самом деле не что иное, как отъезд без прощания.

Жэнь Ци настоял на том, чтобы проводить ее до машины. Тяжело дыша, он проковылял мимо поля и поднялся на холм.

– Где вы остановитесь? – спросила Цзяцзя.

– Я спросил, нельзя ли мне заплатить и остаться здесь. Но Ти-Эс знает мою жену, а потому отвел меня к ее родным. Они разрешили на некоторое время остаться у них, – ответил Жэнь Ци. – Раньше я даже не был знаком с ее родителями.

– Они знают, где ваша жена?

– Понятия не имеют. Говорят, она с ними не связывалась. Но не волнуйтесь, я найду и человека-рыбу, и свою жену, а потом сообщу вам об этом.

– Конечно.

– Вы не собираетесь снова прогуляться у реки? – спросил Жэнь Ци.

Цзяцзя покачала головой. Дело было уже не в фигуре человека-рыбы, она была лишь одной из многих причин, приведших ее сюда. Она решила, что когда-нибудь вернется, чтобы все это зарисовать. Возможно, тоже приедет на армейском зеленом мотоцикле, привязав сзади свои полотна. На мгновение она почувствовала, что горы вокруг стали выше.

Ти-Эс ждал ее у въезда в деревню с уже открытым багажником. Перед тем как Цзяцзя села в машину, Жэнь Ци положил руку на ее плечо. Это было теплое, нежное прикосновение, продолжавшееся на секунду дольше, чем она ожидала. Как будто что-то перетекало к ней через его пальцы.

– Счастливо долететь, – попрощался Жэнь Ци.

– До следующей встречи, – отозвалась Цзяцзя.

Слова застревали в горле. Казалось, они прилипали к нему, как мед, льющийся из банки. Она рывком распахнула дверцу машины.

Жэнь Ци поправил костыль под мышкой и спросил:

– Как вы думаете, ваш муж тоже там? В мире воды? В конце концов, именно он показал вам человека-рыбу.

Цзяцзя помолчала. Мимо пробежала ватага детей, возвращавшихся из школы. В ее сознании возник образ Чэнь Хана, стоящего на коленях в ванне и прижавшегося лбом ко дну. Она решительно покачала головой.

– Он мертв, – отрезала она и забралась в джип.

– Это верно, – произнес Жэнь Ци тоном, который люди используют, когда чего-то не понимают, но боятся переспросить.

Он захлопнул за ней дверцу и отступил на шаг от машины. На его губах появилась сдержанная улыбка.

Ти-Эс завел мотор и с трудом развернулся на узкой дороге. Перед отъездом Цзяцзя успела мельком взглянуть на поле, где меньше суток назад Дед посадил тюльпаны. На поле действительно не было ни одного листика, хотя Дед сажал там цветы уже много лет. Как только они добрались до поворота дороги, крестьянские дома стали исчезать один за другим, пока деревня, наконец, совсем не пропала из виду. Началась восьмичасовая поездка по серпантину горных дорог, поездка, располагающая к медитации. За левым поворотом следовал правый, снова и снова, пока они не потеряли счет, сколько поворотов уже сделали и сколько еще осталось. Через некоторое время стало казаться, будто они все время едут прямо и движется не машина, а дорога под ними.

Цзяцзя возвращалась домой, и ее мысли тоже начали возвращаться в Пекин, к Лео. Она достала телефон и лишь тут поняла, что с момента их последней встречи Лео ей не писал. Она представила себе его в баре, с зачесанными назад волосами, в галстуке-бабочке, выжимающего лимоны. Когда в последний раз чей-то образ приносил ей столько утешения? Мысль заставила ее ужасно заскучать по нему.