Твоя капля крови

Мужик не посмел сесть, но оперся о кресло, чтоб стоять было не так тяжело. Теперь, когда принесли огня, Стефан без труда читал на лице лесного брата усталость темнее и горше его собственной.

Вошел пан Ольховский. Старый магик осунулся и ослаб после смерти отца. Каждый день он прощупывал защиту вокруг дома, бурча себе под нос и пугая слуг.

– Пусть закроют окна, – распорядился он хмуро. – Или вы хотите, чтоб вас вся округа слышала?

Он подошел к гостю. Сморщив нос, осмотрел его и обхлопал.

– Нет на нем следа.

– Обижать изволишь. Что ж я, дитя малое, следа на себе не заметить? Ни разу не приводил…

Магик только махнул на него рукой. Начертил на полу гостиной круг и отошел. Сел в дальнее кресло, прикрыл покрасневшие глаза.

– Сядь, – велел Стефан и позвонил слуге, чтоб принес рябиновки – и поесть. – Ты только для того пришел, чтоб соболезнования передать?

– Хотел своими глазами на твою светлость посмотреть… Что ты за человек. А то много говорят…

Он заложил ногу на ногу и глядел все с той же нарочитой наглостью. Во времена Стефанова деда его вздернули бы без всяких церемоний. Но Стефанов прадед, князь Филипп, пожалуй, подивился бы его храбрости и взял в свою кучу.

– Что ж, смотри.

Хожиста уставился светлыми, пытливыми глазами, напомнив Стефану кота: так же глядел, не отрываясь, на противника, раздумывая, напасть или отойти. И так же по-кошачьи отвел взгляд и потянулся.

Значит, Вуйнович выполнил обещание. Сколотил – из ничего, из крестьян, вооруженных косами, из дворовых мальчишек – несколько «летучих» багадов, за которыми не в силах угнаться остландская армия. И которые, без сомнения, готовы выступить по приказу…

Да только от кого он ждет приказа? От покойного князя Белты? От Станисласа?

Ольховский в углу, кажется, задремал, посапывал с тихим свистом.

– Так что у тебя за дело?

– Дело-то одно, не обессудь, твоя светлость… Мой багад раньше возле Чарнопсов обретался. Черно-красные оружие начали возить, сперва в Планину, а теперь в Швянт. Куда им в Швянте столько? Вот тут мы, значит, и засели около дороги, чтоб ни одной подводы ихой не пропустить…

– Сколько их было?

– При нас два раза прошли, и всяк раз не меньше дюжины. И нам всего хватило, и в схоронке еще лежит, спасибо на здоровье… Генерал Петар говорит, схоронка после понадобится. Только после этого дела они отряд послали, за нашими рыскать. Ну что, сняться нам пришлось с Чарнопсов. Тут неподалеку прячемся. Оружие-то мы поотымали, твоя светлость, а жрать нечего. Скоро пистоли глодать будем да порохом закусывать… У кого свои в деревне есть, те подкармливают. Только на всех не наберешься, а нам в деревню опасно нос совать.

– Много багадов, как твой, сейчас в Бялой Гуре?

Хожиста отставил пустую стопку.

– За питье благодарствуйте. А сколько багадов есть, того я не знаю, мы друг перед другом отчета не держим.

– Не юли, – оборвал Стефан, снова глядя ему в глаза. – Говори, что знаешь.

Мужик заморгал. И сказал с явной неохотой, как Янек в допросной:

– Я Лешека Краснолюда багад знаю, они под Старыми Цветниками обретаются. А у Швянта – самого генерала Петара куча. Да еще говорят, Шемрок из Эйреанны своих привел. Ну это болтают – известно, Шемрок в земле давно, а все ж… А дружок мой, Михалек, у самой Горы, храм охраняет – не ровен час, кто за Матушкиными сокровищами полезет… Славься Матерь!

– Славься, – машинально ответил Стефан.

Хожиста становился все разговорчивее, а он не мог прогнать неприятного чувства. Может быть, лесной брат и впрямь рассмотрел его и проникся доверием. Но не может ли быть такого, что Стефан, сам того не сознавая, воспользовался Зовом? Он запомнил все, что говорил хожиста, но рад был отправить того к управляющему за продовольствием.

Едва ли час прошел с тех пор, как Ханас, привесив к седлу набитые сумки, исчез в ночи, а во двор уже въезжали, нарочито бренча оружием, конные в остландской форме. Хмурый пан Райнис вновь появился в гостиной.

– Господа в красном, – проговорил он, поджимая губы, – со мной разговаривать не изволили, а желают говорить с его светлостью.

Выходит, знают, что хозяин вернулся…

– Что же за надоедливые господа. – Стефан встал, одернул халат и проследовал за управляющим на крыльцо. Горели факелы, в отблесках светились золотом пуговицы на мундирах, и щеки у всех были неправдоподобно алыми, в цвет форме. Они сняли шапки при виде Стефана, но только начальник спешился из уважения к титулу.

– Светлый князь, – сказал он, – мы поймали преступника на вашей земле.

Стефан не успел пожалеть незадачливого хожисту; остландец вытолкнул перед ним Зденека, пешего и со связанными руками. Он дышал загнанно, всей грудью; видно, заставили бежать за лошадью.

– Преступника? Это один из моих людей. И кстати, где его конь?

Зденек перебрал ногами, тяжело сглотнул слюну. Он не смотрел ни на Стефана, ни на гардов, косился куда-то влево.

– Мы разоружили его. И забрали коня. По приказу его превосходительства льетенанта так надлежит поступать с любым, кто после захода солнца разъезжает с оружием, не имея на то особого разрешения. Время, прошу позволения, неспокойное.