Твоя капля крови

– А, пожалуй, и так.

Отчего-то от этих слов, а не от визита Войцеховского Стефану стало не по себе; резко, как в детстве, ощутилась ночь вокруг, почудилось на затылке холодное дыхание.

– А пока их не истребили, как ты выражаешься, слухи о них ходили самые неприятные… Вот мне и интересно, что это за человек и отчего ты называешь его дядей.

– Я никому не говорил об этом. Никто, кроме семьи, не знает. Катажина из Маковецких – мать Марека, не моя. А моя… была сама из клана Михала. Отец быстро женился после ее смерти.

Корда сглотнул.

– Что за новости, – сказал он деревянным голосом. Кажется, его все же получилось удивить. Но не испугать; друг сейчас же нахмурился, и выражение его стало деловым, расчетливым. – Допустим… Но откуда тебе знать, что он из тех… Что он не проходимец, не шпион из Остланда?

– Отец знал его давно, с моего рождения. В наших жилах течет одна кровь.

Это оказалось неожиданно просто сказать. Но слова упали в тишину, в которой незаметное обычно тиканье часов превратилось в громыхание.

Стефан едва не спросил: «Разве не ходили обо мне слухи?» Сейчас, как никогда, он удивлялся, что не ходили. Но что толку спрашивать у Стана – он родился не здесь, и друзьями они стали уже в Университете.

Корда прищурился, сделал оборванное движение, будто хотел отступить на несколько шагов – но не решился.

– Так это с ними ты затеваешь переворот? Выходит, дети Михала выжили и желают обратно трон? Матерь добрая. А ты еще Марека попрекал, что он с чезарцами связался.

– Мне нужно ехать, Стан. Прости, что бросаю тебя в первый же вечер…

– Отчего это князь Белта по приказу такого дяди готов и в ночь сорваться?

– Оттого, что князю Белте нужна дражанская поддержка. Я хочу, чтоб Мареку дали пройти по Драгокраине. По свободной Драгокраине.

Корда только хмыкнул, но, когда Стефан собрался уходить, он вскочил с кресла.

– И думать не смей, чтоб я пустил тебя одного.

– Постой. – Стефан уже раскаялся, что не захотел говорить с Войцеховским наедине. Схватил Корду за локоть. – Ты говорил, что слышал о клане Михала. Ты понимаешь, что эти люди такое? Понимаешь, что я такое?

Стан высвободился.

– Ты – князь Белта. Надежда Бялой Гуры. Забудем, что я твой друг, но, если я позволю тебе сейчас ускакать в ночь неведомо с кем, мне этого не простят. К тому же гляди – я уже одет в дорожное…

Сам Стефан одевался в спешке, нервно. Стана он нагнал почти у самых ворот. Тот, несмотря на тепло, был в плаще с меховым подбоем.

– Что ж ты укутался? Ведь лето…

– Вечером холодает, – сказал тот угрюмо. – А я не виноват, друг мой, что у тебя дела то до рассвета, то после заката, а не как у людей.

Ночь была спокойной, недвижной, светлой. Темное небо белесой серебряной паутиной затянули облака, но луна, разорвав эту паутину, светилась будто из бездонного черного колодца. Она была безупречно круглой, близкой – можно разглядеть пятна, складывающиеся в человеческое лицо. Недоброе лицо. В темноте через поля виднелись огоньки – где-то поздно ложатся…

Войцеховский ждал их у ворот, как и обещал. Коней Стефан едва разглядел в темноте – оба были абсолютно черными.

– Уместно ли, – досадливо сказал вампир, завидев Корду.

– Я сказал вам, у меня нет тайн от моего друга.

– Что ж. В таком случае я уступлю вам своего коня. – Войцеховский свистнул, и вороной оказался рядом. – Этот вас пугаться не станет…

Конь фыркнул и ткнул мордой Стефана в плечо. А вот собрат его, стоило Корде подойти, яростно заржал и встал на дыбы.

– Похоже, ваша скотина людей не любит, – пробормотал Стан.

– Отчего же, – сказал Войцеховский. – Любит…

Стефан отозвал его в сторону.

– Если во время нашей поездки с ним что-нибудь случится, нашей дружбе конец. И родственному пониманию – тоже.

Вампир пожал плечами.

– Не беспокойтесь так. Он ваш. Я говорил вам – у нас не принято трогать чужую добычу…

– Постойте, а вы…

– Я отправлюсь своим ходом.

– Позвольте поинтересоваться, куда мы едем? – Корда на своего коня глядел с недоверием. Стоило ему протянуть руку за вожжами, как тот снова попытался его лягнуть – Стан едва отскочил.

– В Драгокраину.

– Да вы ума решились. Вы, кажется, говорили, что к утру вернетесь…

– Полагаю, сударь, – сухо отвечал Войцеховский, – мы все же найдем, чем вас удивить.

Стефан сам подвел ему коня – тот и не думал капризничать, – помог взобраться в седло.

– Удержишься?

– А что делать…

Друг неуютно повел плечом.

– Что ж, если вы готовы… – Войцеховский крутнулся на месте, миг – и человека не стало, а над головами запорхала, крича истошно, летучая мышь.

Корда присвистнул. Стефан кивнул. Мышь взмыла вверх и полетела вперед над широкой дорогой от поместья. Стефан тронул коня.