Твоя капля крови

У Вилка, который по приказу ныне покойного пана Грехуты отсиживался в лесах, оказалось богатое контрабандистское прошлое – только женившись на рыбачке из Бухты, он вернулся на родную землю и оставил это ремесло. Стефан послал за ним мальчишку. На вид Вилк оказался на удивление тщедушным мужичком, и не подумаешь, что разбойник и контрабандист. Он опустошил в одиночку графин с рябиновкой на столе, пожелав «помянуть несчастного пана», и пускал слезу всякий раз, как доводилось заговорить о повешенном хозяине. Видно, они с помещиком при жизни были накоротке, оттого Грехута и позвал его на охоту за остландцами.

Вилк тяжело вздохнул, допил рябиновку, высоко подняв рюмку, чтоб слить в рот последнюю каплю. Ударил рюмкой по столу.

– Да если тебе надо, твоя светлость, так ты скажи Вилку. Все равно я там кой-какие пути знаю, хоть дело это ненадежное и мне не нравится. Но уж если так надо…

Надо ли, Стефан не знал. Знал одно – в корзинах подаренные «игрушки» вряд ли получится вывезти.

Но не удивился, когда пан Райнис получил письмо из тех краев, где говорилось, что большая партия трески, давно уж заказанная управляющим, направляется к берегу на барке «Мирабела». Все, что следует сделать пану Райнису, – послать кого-то, чтоб забрал груз, который для пущего удобства доставят прямо в Горувки – городок по «эту» сторону Скелетова Хребта.

– Тебе туда, панич, ехать не стоит, – сразу сказал пан Ольховский. Стефан был глупо благодарен ему за это обращение – как будто отец еще был жив. – Незачем. Вот пан управляющий с милициантами пусть едет. Дороги неспокойные, не ровен час, кто-то на нашу рыбку посягнет… Пусть милицианты охраняют, а тебе, князь, не к лицу.

Стефан ходил взад-вперед по комнате, не в силах остановиться. Как заводной барабанщик, принадлежащий наследнику, – как-то раз игрушку заело, и барабанщик описывал круги по кабинету Лотаря, пока не сломался окончательно. Воспоминание застало Стефана врасплох – настолько оно было не отсюда. Он сбился с шага, сел – к облегчению присутствующих.

– Положим, они довезут… рыбу. А если не сумеют подойти к берегу, ошибутся, если, в конце концов, попадутся патрулю?

– Кто их знает, светлый князь, – заговорил пан Райнис. – А только с письмом они прислали мне накладную на рыбу. К накладной не придерешься. Отчего бы патрулю обращать внимание на обычное рыбацкое судно, мало их там?

– «Мирабела»… – Стефан покачал головой. – Это что же, чеговинское судно? Его сейчас вообще не подпустят к нашим берегам…

Снова пан Райнис:

– Судя по бумагам, этот кораблик приписан к порту Казинки. Они ведь там, прошу извинения, не полные дураки…

– Тогда им не стоит и таиться, они могут прийти в Бухту хоть среди бела дня. – Пан Ольховский адресовал Стефану многозначительный взгляд. О том, чтоб путешествовать днем, не стоило и думать.

– Хорошо, – заговорил Стефан. – Пан Райнис, возьмите своих людей из тех, кто не болтает. Да, пожалуй, еще Зденека.

– Вот уж у этого рот не закрывается, – заметил пан Райнис.

Насколько Стефан знал, о поездке на мельницу Зденек не сказал ни одной живой душе.

– Вилк тоже пригодится – на случай, если корабль придется встречать вам и понадобятся тропки. Только, ради Матери, не давайте ему пить.

Пан Райнис деловито кивал.

– Повозки крепкие возьмем, чтоб хватило. Да только сюда я эту «рыбу» не повезу. Обыски уже были…

– И еще будут, – кивнул Стефан. – Отвезете в лес, людям Грехуты. Вилк покажет вам, куда ехать. Приедете – пошлете за мной.

– Вешницу бы тоже нас проводить. Груз-то под покровом будет…

Среди гардов наверняка были люди, способные сорвать покров с любого груза. Стефан этого говорить не стал. Пан Ольховский сказал, потянувшись:

– Отчего бы и не съездить. – И взял из вазы последнюю грушу. – Да я и рыбки бы отведал, настоящей, без всяких ваших глупостей.

Кажется, к нему возвращался аппетит. Дай-то Матерь.

– Так за чем же дело стало, – улыбнулась Юлия, – я велю, чтоб подали на ужин судака.

Дом тем временем готовился к приему гостей. Стефан надеялся, что этих гостей будет по крайней мере не меньше, чем он рассчитывал. Повсюду пахло смолой и дегтем – выкуривали древоточца. Привезли новые зеркала – дорогие, дражанского стекла – и устанавливали теперь по всему дому, меняя старые.

На землю покойного Грехуты пан Райнис пустил нового арендатора с условием, что вся челядь останется на своем месте, – да только половины челяди, придя, тот не досчитался, люди забрали перекованные косы и ушли в лес.