Твоя капля крови

Стефан подхватил его, поднял. Левая бровь у Стана оказалась рассечена, на лице – кровь. Он пошатнулся, попытался вскочить на лошадь, но нога выскользнула из стремени.

– Осторожней! – Стефан поймал его, подсадил, на сей раз Корда удержался.

Грохотнуло. Свистнуло у самого уха.

Маледетто, снова обретя всадника, бросился вперед. Стефан запрыгнул в седло – и только прянувший в сторону Черныш спас его от выстрела.

– Приказываю остановиться!

Стефан обернулся, выстрелил – но пулю унес ветер.

Теперь дорожка шла резко вниз, выстрелы участились. Из-за заросшего колокольчиками холма на них вылетели двое.

– Сто-ой!

Треск. Стефану обожгло бок; Корда вскрикнул. Сзади подбирались остальные. Ах ты, пес…

– За мной! – Он рванул поводья, резко уходя вбок. Корда бросился за ним. Слава Матери, в сознании…

– Куда?

– В руку…

Запах крови совсем рядом.

– Держишься?

– Держусь. – Голос звучал сдавленно.

– Лети, Стан. Лети, пока не видят! Садись, где сможешь, я найду тебя! Ну!

Корда вздохнул, снова покачнулся и натянул поводья. Маледетто, заржав, поднялся на дыбы – да так с места и прыгнул в ночь. Стефан придержал Черныша, обернулся – и увидел молоденького гарда, огромными глазами смотрящего в небо.

Он не собирался убивать гарда, просто ранить, чтоб решили, будто привидевшийся ему всадник в небе – просто бред. Обездвижить, и только, чтоб солдаты, занявшись своим, отвлеклись и дали ему взлететь.

Но он забыл о голоде. Стефан выстрелил почти в упор, попал гарду в плечо. Тот споткнулся, пролетел несколько шагов вперед.

Слишком близко.

Слишком яркий запах.

Дальше Стефан не помнил. Сознание будто помутилось. Он пришел в себя стоящим на коленях и будто укачивающим холодеющее тело, машинально облизнул губы, по которым текло, ощутив сытость и необыкновенную бодрость.

Таким его и застали вылетевшие из-за деревьев солдаты. Они замерли, с детским ужасом глядя на Стефана. Косынку он сорвал с лица – должно быть, мешала пить, – и державники смотрели теперь без помех ему в лицо.

Стефан вскочил, ринулся к спокойно стоящему Чернышу и прыгнул в седло. Не слушая ни криков, ни выстрелов, он направил коня по прерывистой тропке и, едва оторвавшись от погони, рванул в небо.

Отыскать Корду оказалось непросто. Стефан кружил на Черныше над бором, пока не увидел место, где верхние ветви сосен были поломаны. Там он и опустился на землю, а после находил свой путь по тускло блестевшим в траве каплям крови. Вехи понадежнее, чем крошки хлеба, птицы их не склюют – лишь такие, как Стефан, на них позарятся.

Стан сидел, привалившись спиной к иссохшей сосне у маленького озерца, вернее – лужи, разлившейся меж деревьями. Вода здесь была застоявшейся, покрытой ряской. Корда, очевидно, пытался пить ее, бледное лицо было измазано в тине. Под мышкой у него расплылось темное пятно, которое Стан тщетно зажимал рукой.

Стефан соскочил с коня, кинулся к другу.

– Сильно тебя? Покажи…

Но едва он опустился на колени рядом со Станом, тот зажал рану еще крепче и попытался отодвинуться назад. Застонал, неловко двинувшись. На лбу и над усами блестели капельки пота.

Стефан резко опустил руки, отступил на шаг. Проговорил растерянно:

– Что ты… – Он отер рот, и рука тут же стала темной от крови. – Я ведь уже… Я не трону тебя, Стан. Прошу тебя, ты ранен, позволь мне помочь.

Тот тяжело дышал. Возможно, страх в его глазах Стефану только почудился.

Но ведь он и того гарда не собирался трогать…

– Пить, – попросил Стан.

– Сейчас. – В притороченной к седлу фляжке был эликсир, абсолютно бесполезный. Стефан без сожаления выплеснул его в траву и набрал мутной воды. Наклонившись над озерцом, он сам едва не отшатнулся. На него глянуло чудище – белое, с торчащими клыками и вымазанными в крови губами и подбородком. Он быстро ополоснул лицо и вернулся к другу.

Корда пил жадно – как только что он сам – и после уже спокойно позволил осмотреть рану. Пуля пробила плечо навылет. Стефан, как мог, очистил и перебинтовал рану, приспособил платок для перевязи. Сейчас близость разлитой крови не волновала, как человека, только что пообедавшего, не привлекает запах еды.

Но он не мог не понимать, что Стану повезло.

Он был зол – на себя, на Войцеховского, на всю вампирью братию – за то, что ничему его не научили. Владей он по-настоящему Зовом – смог бы внушить другу, что ему не больно.

– Умойся получше, – глухо сказал тот, – я-то привык, а люди не поймут…

Стефан вернулся к озерцу и долго оттирал лицо и руки. Впрочем, на плаще кровь осталась все равно.

– Ничего, они подумают, что это моя. – Стану было явно неловко за свой недавний страх. Он с трудом встал и пошел к лошади. Стефан хотел посадить его в седло перед собой, боясь, как бы друг не упал, но тот отказался.

– Тебя видели? – спросил Корда. – Когда ты…

Стефан отвернулся, снова наполнил флягу.

– Там было темно, – сказал он, не оборачиваясь.

– Так они видели тебя? Твое лицо?

– Я же сказал, там было темно!

– Матерь добрая, – пробормотал Корда. Он стоял на неверных ногах, здоровой рукой уцепившись за седло.