Твоя капля крови

Потихоньку выскользнул из залы и Корда. Наконец, когда последний из «гостиных» склонил голову и засопел, поднялся и Стефан. Слугам было велено никого не беспокоить; проспятся, тогда и можно будет развести по комнатам.

Хорошо, что ужинать сели рано, – нужно все успеть до рассвета…

В отличие от мертвецки пьяной и тихой столовой, гостиная была наполнена почти трезвыми, уставшими от ожидания и чрезвычайно возбужденными людьми.

И каждому из них – Стефан успел в этом увериться – он мог доверять.

Стацинский выбрался из флигеля, где прятался от ненужных глаз, и Бойко пробрался в поместье и сидел теперь рядом с Галатом.

– Кольцо бы замкнуть, панич, – пробасил Ольховский, – а то, не ровен час, проснется кто…

Разговор прервал Зденек, который бочком просочился в гостиную и доложил, что к его светлости «просится какой-то старец, по виду – странник, а странника нельзя со двора гнать, счастья не будет»…

– Ну зови, – велел Стефан.

Согбенный странник, едва пересек порог, сбросил на руки Зденеку рваный жупан, стащил грязную облезлую шапку, распрямился и стал генералом Вуйновичем.

Зденек раскрыл рот, да так и застыл.

– Вот теперь, – сказал Стефан, – замыкайте.

– Я едва выбрался из-под замка, – мрачно сказал Вуйнович. – Вешниц, будьте вы добры, поглядите, не наследил ли я тут…

Ольховский долго обхлопывал его по бокам, водил руками, шептал, но так ничего и не нашел. Уважительно покачал головой.

– Ничего! Вот, молодым бы поучиться…

– Да ведь и мы ничего не принесли, пан Ольховский, – запротестовали «молодые».

Стефан чуть расслабился, все же с генералом рядом он чувствовал себя гораздо увереннее. Тот меж тем глядел на Стацинского, и по тому, как смягчилось выражение его лица, Стефан понял, что мальчишка ему все-таки писал.

В гостиной было полутемно, свет шел от нескольких канделябров со свечами и разожженного камина – ночь выдалась холодной. По лицам присутствующих плясали тени. Самое подходящее освещение для гнезда заговорщиков…

От трепещущего пламени оживали и портреты на стенах. Княгиня Магда поджимала губы; неизвестно, сочла бы она их сборище достойным ее сережек и ожерелья… Хмурился князь Филипп, изображенный в полный рост у романтических развалин, странно напоминающих его собственную гробницу в саду. Лика отца среди этих портретов пока не было, но Стефан без труда мог вообразить его тяжелый, оценивающий взгляд.

Теперь уж поздно думать – достоин ли, не посрамит ли память. Теперь все движение только вперед, да с такой скоростью, что не сломить бы головы.

Странно и незаметно оказалось, что за время их «заседаний» в малой гостиной главные поручения уже были розданы и каждый знал, куда отправляться – со своей ли кучей или с собранными вольными багадами. Ждали только определенности, последнего слова.

Ждали князя.

– Что ж, – начал Корда, – пришло время решить, как мы собираемся выступать. В качестве вольного багада или войска свободного княжества.

– В прошлом восстании мы прекрасно обошлись и без князя! – бросил кто-то из друзей Самборского.

– Возможно, потому и цесарина поступила с вами как с бунтующими мужиками.

– Она поступила бы так с нами в любом случае, Стан. И сын ее сделает так же. Он никогда не признает наших выборов, и судить нас будут за измену.

«Мы для них со всеми нашими притязаниями все равно что горные князьки Эйреанны в плащах из овечьих шкур».

– Нас будут судить, только если мы проиграем! – У Самборского горели глаза.

– Да и какие выборы – здесь, в этой гостиной? Без выборщиков, без… побойтесь Матери.

Корда подкрутил ус.

– В этой гостиной, как вы изволили выразиться, собрались представители первой и второй скамьи, и по закону Велимира мы имеем право избирать.

– Удобно вам теперь вспомнить о законе Велимира. Ему тоже, как мне помнится, не терпелось стать избранным князем.

– Стать князем, – отвечал Корда, ничуть не смутившись и глядя Самборскому прямо в глаза, – разбить саравских захватчиков и объединить Бялу Гуру. А соперники его, если память меня не подводит, едва не втравили нас в Саравскую унию – и тогда мы бы лишились княжества гораздо раньше…

– Все это прошлые дела, – раздумчиво сказал Марецкий, – но я склонен с вами согласиться. Дело нам предстоит серьезное, так давайте отнесемся к нему серьезно. Нам нужен князь, нужен воевода, нужен Совет… а каких еще выборщиков вы хотите? Изменников Радецких? Или тех, кто уехал из страны и забыл путь назад?

– По меньшей мере, на сей раз выборы будут честными, – заявил воодушевившийся Вуйнович. – Денег на подарки и подкупы ни у кого, верно, не осталось, все потрачено на оружие и амуницию…

– Честные выборы… – Самборский узко улыбнулся. – Как выборы Дона Аньелли в Читтальмаре… Вы же знаете эту историю, пан Корда.

– Мы могли бы ограничиться военным советом! – выкрикнул Галат. – А князя выберем уж после, когда войдем во дворец!

Могли бы, да вот только Корда прав. Вампиры клялись в дружбе не Совету, не временному правительству, а князю Бялой Гуры.