Твоя капля крови

К полудню солдаты уже приучились стрелять по крышам, и те из вестовых, кто не успел – или не сумел – распластаться животом по кровле, получали пулю. В отличие от Стефановой армии, остландцы порох не берегли. Окровавленных, переломанных мальчишек подбирали добрые сестры из «багада Бранки», они же помогали, ворча себе под нос, обескровленным вражеским солдатам – тем, кто сумел уберечься от гнева толпы.

Улицы Швянта были узкими – наследие старого города, тесно выросшего вокруг укрепленного замка. Корда сказал как-то, что в Чезарии такие улочки называют «режь-горло».

«Чем мы, собственно, все и собираемся заняться…»

Чтобы перекрыть такую улицу, достаточно поваленной набок кареты. Сложнее с центральными, что прорубали сперва по приказу князей Бялой Гуры, а после достраивали по велению цесаря. Все те здания, что надлежало взять первыми, стояли или по Княжьему тракту, или по аллее Станисласа, ставшей теперь Цесарской. И большие особняки, в которых легко забаррикадироваться и начать стрельбу, – здесь же…

Если бы повстанцам удалось их взять, то им достался бы и главный городской проезд. Палац Белта, избавленный от нынешних жильцов, мог послужить и штабом, и, если будет нужно, лазаретом. Что же до Княжьего замка, его надлежало занимать князю Бялой Гуры, а не льетенанту Швянта.

– Детская выходка, – брюзгливо сказал генерал. – Пристрелят твою княжескую светлость с какой-нибудь крыши, и будьте любезны, панове, голосуйте снова…

– Там, где мы пойдем, уже нет чужих крыш и чужих окон, – терпеливо ответил Стефан. У Вуйновича появилась стариковская привычка обсуждать одно и то же по многу раз.

– Фелека не брал бы.

Генерал покосился подозрительно, когда Стефан назначил мальчишку своим адъютантом. Протестовать он не стал, однако Стефану пришлось клятвенно пообещать, что он не станет рисковать жизнью Стацинского без особой необходимости.

– Его я отправлю через тайный ход. Да и не волнуйтесь вы так за мальчика, он хорошо обучен.

– Все тут обучены, – сказал маршал, – а если его убьют, Стацинским останется только герб разбить…

Вуйнович полагал, что Стефан не понимает, что делает, – но князь Белта хорошо знал собственный дом. Даже если теперь там расположился маршал Керер. Он сомневался, что на окраинных улочках отряд встретит сопротивление. Крыш и окон следовало опасаться только на главной улице. И однако – фасад палаца Белта выходил на парк. Вряд ли там разместят стрелков – они рискуют попасть под свой же огонь…

Стефан не торопился, кони шли спокойной рысью по заметно опустевшим улицам. Из окон глядели на них с опаской и удивлением. Скоро к арьергарду присоединился десяток дворовых мальчишек. Но до поры до времени отряд никто не останавливал.

Послушав генерала, Стефан взял с собой всего человек двадцать. В случае неудачи легче будет уйти врассыпную, чтоб после вновь собраться для атаки. Еще столько же осталось у закрытого храма, откуда древний тайный ход вел в подземелья палаца. Кереру неоткуда о нем знать, разве что случайно наткнулся. О маршале Стефану доложили, что сперва он был у казарм, а после решил пробираться к дому. Не похоже это на Керера – вот так оставлять город. Скорее всего, он пожелал отправить семью подальше от смуты. У него, кажется, жена и дочери.

Цесарь наверняка теперь пожалеет о своем решении: велеть, чтобы за порядком в Швянте следили остландские гарды, а из белогорцев – в уступку Стефану – сколотить гвардию льетенанта. Окажись во главе городской стражи капитан Гайос – и, возможно, все пошло бы по-другому. Сейчас, когда тлеющее недовольство наконец вспыхнуло и разгорелось всеми цветами, гарды, стоящие на страже покоя в Швянте, вдруг обнаружили что город, который они привыкли считать своим, их не любит. Горожане, распаленные чужой дракой, сами выбежали на улицы и атаковали стражу – кто камнями, кто скалкой, а кто и потемневшей дедовской саблей. Когда бойцы, ослабев и растерявшись, пытались найти укрытие в домах, их обычно не пускали, а то и обливали из окна помоями. В конце концов гарды стали просто бросать оружие и уходить, ворча, что они не регулярная армия и на такое не подряжались.

«Регулярной армии» приходилось не лучше. Солдат из гарнизона, пришедших на помощь страже, безжалостно теснили в переулки. Те отстреливались, пока хватало амуниции, отступали – но за спиной их поджидали горожане.

Скоро Швянт наполнился телами людей и лошадей – последних было меньше, по коням не стреляли. Не все они достались повстанцам – некоторых проворно и тихо увели саравы, не боясь раздававшихся над ухом выстрелов.