Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И, оставив его за занавесом, он с удивительной ловкостью приблизился к задремавшему мальчику, скрутил его, завязал и подвесил, как какой-нибудь куль, к потолку. Затем он сел на его место и принялся щекотать пятки султана, и так умело, как лучший растиральщик в хаммаме.

И через некоторое время он нарочно сделал так, чтобы разбудить султана, который, проснувшись, начал громко зевать. И Харам, подражая голосу мальчика, сказал султану:

— О царь времен! Если твоя милость не спит, то не желает ли, чтобы я рассказал ей что-нибудь?

И тогда султан ответил:

— Можешь рассказывать!

Харам же сказал:

— Жили-были, о царь времен, в некотором городе вор по имени Харам и мошенник по имени Акил, которые состязались между собой в ловкости и смелости. И вот что однажды предпринял каждый из них… — И он рассказал султану плутню Акила со всеми подробностями и так далеко зашел в своей наглости, что сообщил ему и о том, что происходило в его собственном дворце, изменив только имя султана и место происшествия. И, закончив свой рассказ, он сказал: — А теперь, о царь времен, скажи, которого из этих двух товарищей находит твоя милость более искусным?

Султан ответил:

— Да уж, бесспорно, вора, проникшего в царский дворец.

Услышав этот ответ, Харам под предлогом, что ему нужно пойти по своей надобности, вышел из комнаты и отыскал товарища своего, который во все время беседы чувствовал, что душа его вот-вот вылетит у него через нос от страха. И они вышли тем же путем, как и пришли, и выбрались из дворца так же, как забрались туда.

Но на следующее утро султан, который весьма удивился, что любимец его, выйдя на минутку, не вернулся, был изумлен до крайних пределов изумления, увидав его подвешенным к потолку, точь-в-точь так, как в той истории, которую ему рассказывали. И он скоро вполне убедился, что сам оказался жертвой дерзкого вора. Но он не только не рассердился на того, кто посмеялся над ним, но еще пожелал видеть его; и с этой целью он велел объявить через глашатаев, что он прощает того, кто проник к нему во дворец, и обещает ему большую награду, если он явится к нему. И Харам, полагаясь на это обещание, пошел во дворец и явился пред лицо султана, который весьма похвалил его за смелость и, чтобы вознаградить его за такую изворотливость, тотчас же назначил его начальником стражи всего своего государства.

А молодая женщина, со своей стороны, узнав об этом, не замедлила избрать Харама как единственного мужа и зажила с ним в наслаждениях и радости. Но Аллах мудрее всех!

И Шахерезада не захотела в эту ночь оставить царя под впечатлением этой истории и немедленно начала рассказывать ему следующую удивительную историю:

КЛЮЧИ СУДЬБЫ

До меня дошло, о царь благословенный, что халиф Мухаммед бен-Тхей-лун, султан Египта, был государем столь же мудрым и добрым, как отец его Тхейлун был жестоким притеснителем. Ибо, далекий от того, чтобы мучить своих подданных, принуждая их трижды или четырежды уплачивать одни и те же подати, и осыпать их палочными ударами, чтобы заставить их откопать те несколько драхм, которые они зарывали в землю из страха перед сборщиками, он поспешил восстановить спокойствие и правосудие среди своего народа. И он употреблял богатства, собранные отцом его Тхейлуном посредством всяких насилий, на то, чтобы оказывать покровительство поэтам и ученым, награждать доблестных и помогать бедным и несчастным. И потому Воздаятель даровал ему удачу во все время благословенного царствования его, ибо никогда разливы Нила не были столь обильны и столь правильны, жатвы так богаты и многочисленны, поля люцерны и волчьего боба так густо-зелены и купцы никогда не видывали столько золота в своих лавках.

Но вот в один из дней султан Мухаммед призвал к себе всех сановников дворца своего, чтобы расспросить каждого из них по очереди об обязанностях его, о прежних его заслугах и об окладе, который получал он от казны. Ибо он хотел таким образом проверить самолично, каково их поведение и средства к существованию, говоря самому себе: «Если я найду, что у кого-нибудь тяжелые обязанности и небольшое жалованье, то облегчу его службу и увеличу оклад; если же найдется кто-нибудь со значительным окладом, но с легкой службой, то уменьшу ему жалованье и прибавлю работы».

И первыми явились пред лицо его визири, которых было сорок человек, все — почтенные старцы, с длинными белыми бородами и с отпечатком мудрости на лице. И на голове у каждого из них красовалась тиара, обвитая чалмой и украшенная драгоценными камнями; а в руке была длинная трость с янтарным наконечником — знак их власти, — на которую они и опирались. Затем явились вали областей, начальники войска и все, кто был более или менее причастен к трудной обязанности поддерживать спокойствие и вершить правосудие. И один за другим они опускались на колени и целовали землю пред халифом, который подолгу расспрашивал их, а затем вознаграждал или отставлял, судя по тому, что, казалось ему, они заслуживали.