Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И последним представился ему евнух-меченосец — исполнитель приговоров правосудия. И, несмотря на то что он был толст, как человек, который хорошо ест и которому нечего делать, у него был весьма печальный вид, и, вместо того чтобы гордо выступать с мечом наголо, он шел, опустив голову и вложив меч свой в ножны. И, представ пред лицом султана Мухаммеда бен-Тхейлуна, он облобызал землю у ног его и сказал:

— О господин наш, о корона главы нашей, настал наконец день, когда правосудие засияет и для раба твоего, исполнителя правосудия твоего! О государь мой, о царь времен, со смерти покойного отца твоего, султана Тхейлуна — да упокоит его Аллах в милосердии Своем, — с каждым днем видел я, как убавлялись обязанности должности моей и исчезали доходы, которые я извлекал из них. И жизнь моя, которая некогда была счастливой, протекает теперь уныло и бесполезно. И если Египет будет, как теперь, пользоваться спокойствием и изобилием, то мне грозит опасность умереть с голоду, не оставив даже, на что купить саван для себя. Аллах да продлит жизнь господина нашего!

Когда султан Мухаммед бен-Тхейлун услышал эти слова меченосца своего, то, подумав об этом несколько минут, признал, что жалобы его были основательны, ибо наибольшие доходы от службы получал он не из жалованья, которое было весьма незначительно, а из того, что доставалось ему в дар или в наследство от тех, кого он казнил. И он воскликнул:

— Мы все исходим от Аллаха и к Нему возвращаемся. И счастье всех поистине только мечта, ибо то, что составляет радость одних, заставляет других проливать слезы. О меченосец, успокой душу свою и осуши глаза свои, ибо отныне, раз должность твоя не приносит дохода, ты будешь ежегодно получать двести динаров жалованья, чтобы облегчить твое существование. И да угодно будет Аллаху, чтобы в продолжение всего моего царствования меч твой оставался столь же ненужным, как сейчас, и покрылся мирной ржавчиной покоя!

И меченосец облобызал край одежды халифа и вернулся в ряды придворных.

И все это я рассказываю для того, чтобы показать, сколь справедливый и милостивый государь был султан Мухаммед.

И, уже собираясь закрыть заседание, султан заметил за рядами сановников шейха, с лицом, покрытым морщинами, и со сгорбленной спиной, которого он еще не расспрашивал. И он знаком велел ему приблизиться и спросил его, какова его должность во дворце. И шейх ответил:

— О царь времен, должность моя состоит всего-навсего лишь в том, чтобы хранить некую шкатулку, порученную мне на хранение покойным султаном, отцом твоим. И за эту службу назначено мне из казны десяти золотых динаров ежемесячно.

Султан Мухаммед удивился этому и сказал:

— О шейх, это очень большой оклад за такую легкую службу. Но что же содержится в этой шкатулке?

Он ответил:

— Клянусь Аллахом, о господин наш, вот уже сорок лет, как она вверена мне на хранение, но я не знаю, что в ней находится!

И султан сказал:

— Пойди и принеси мне ее как можно скорее!

И шейх поспешил исполнить приказание.

Шкатулка же, которую шейх принес султану, была из чистого литого золота, изысканной работы. И шейх по приказанию султана открыл ее в первый раз. Но заключалась в ней лишь рукопись, начертанная блестящими письменами на куске кожи серны, окрашенной в пурпур. И еще было на дне немного какого-то красного порошка.

И султан взял свиток из кожи серны, на котором были начертаны блестящие письмена, и хотел было прочитать, что говорилось в нем. Но, несмотря на то что он был весьма сведущ в писании и в науках, он не мог разобрать ни единого слова в неизвестных письменах, которыми была исписана рукопись. И ни визири, ни законоведы не сумели разобрать в ней хоть сколько-нибудь. И султан вызвал к себе одного за другим всех знаменитых мудрецов Египта, Сирии, Персии и Индии; но ни один из них не мог сказать, на каком языке эта рукопись. Ибо мудрецы обыкновенно не более как жалкие невежды, скрывающие за пышными чалмами совершенное отсутствие знаний.

И султан Мухаммед велел объявить по всему государству, что он пожалует величайшую награду тому, кто сможет только указать ему человека, настолько ученого, чтобы разобрать эти незнакомые письмена.

И вот недолго спустя после того, как было сделано это объявление, явился на прием к султану старик в белой чалме и, получив разрешение говорить, сказал:

— Да продлит Аллах жизнь господина нашего султана! Раб, которого ты видишь пред собой, — старый служитель отца твоего, покойного султана Тхейлуна, и лишь сегодня возвратился я из изгнания, на которое был осужден. Да смилуется Аллах над усопшим, приговорившим меня к этой ссылке! Я же явился пред лицо твое, о господин и повелитель наш, чтобы сказать тебе, что лишь один человек может прочесть тебе рукопись на коже серны. И человек этот — законный владелец ее, шейх Гассан Абдаллах, сын аль-Ашара, который сорок лет тому назад был брошен в темницу по приказанию покойного султана. И один Аллах знает, томится ли он там еще или уже умер.

И султан спросил:

— А по какой причине шейх Гассан Абдаллах был заключен в темницу?

Он ответил: