Тысяча и одна ночь. В 12 томах

А что касается царевича Хоссейна, стрела которого исчезла вдали, то с ним было вот что. Он, так же как и брат его Али, не пожелал присутствовать при бракосочетании царевича Хассана и царевны Нуреннахар. Но он не облачился в одежду дервиша и не только не отказался от мирских благ, но, наоборот, пожелал доказать, что несправедливо был лишен того, что заслужил, и с этим намерением отправился на поиски своей стрелы, так как был уверен, что она не могла исчезнуть бесследно. И в то время как в царском дворце продолжались празднества по случаю бракосочетания царевича Хассана, царевич Хоссейн удалился и отправился на то самое поле, на котором происходило испытание. И, войдя на него, он пошел прямо вперед, по направлению предполагаемого полета стрелы, посматривая по сторонам, то направо, то налево, и так на каждом шагу. И шел он таким образом очень долго, не находя ничего. Но он не падал духом и продолжал идти вперед по прямой линии; и шел он таким образом до тех пор, пока не очутился перед грудой скал, загромождавших весь горизонт. И подумал он, что именно здесь, а не в другом месте он должен найти свою стрелу, так как она не могла пробить этих скал. И не успел он подумать об этом, как увидел лежавшую острием вперед и ни на волос не ушедшую в землю стрелу, помеченную его именем и которую он пустил собственной рукой. И сказал он себе: «О чудо! Йа Аллах! Ни я и никто иной на земле не мог бы пустить стрелу на такое неслыханное расстояние. И вот оказалось, однако, что она не только долетела сюда, но даже ударилась с большой силой о скалу, а затем уже была отброшена сюда сопротивлением камня. Поистине, удивительный случай, и, кто знает, какая тайна скрывается за ним!»

И, подняв стрелу с земли, он стал поглядывать то на нее, то на скалу, в которую она ударилась, как вдруг заметил углубление в скале, высеченное наподобие двери. И он приблизился и увидел, что тут действительно находится потайная дверь без замков и запоров, вырубленная в скале и отделяющаяся от нее только едва заметной щелью. И движением, вполне естественным в подобном случае, он толкнул ее, даже не думая, что она может уступить давлению. И он крайне изумился, увидав, что она подалась перед его рукой и повернулась, как будто петли ее были только что смазаны. И, не задумываясь над тем, что он делает, он вошел со стрелой в руке в коридор, слегка спускающийся вниз, который замыкался этой дверью. Но лишь только вступил он туда, дверь, словно толкаемая собственными силами, захлопнулась и совершенно закрыла вход в коридор. И он очутился в полной темноте.

И тщетно пытался он открыть дверь опять — только поранил себе руки и ободрал ногти.

И вот так как о выходе нечего было и думать и так как он одарен был мужественным сердцем, он без колебаний начал спускаться прямо во мрак и пошел по отлогому скату коридора. И вдруг увидел впереди свет и поспешил на него, и очутился он у выхода из коридора. И неожиданно оказалось, что он находится под открытым небом, перед зеленеющей равниной, посреди которой возвышался великолепный дворец. И прежде чем он успел надивиться архитектуре этого дворца, из него вышла какая-то женщина, окруженная толпой других женщин, без сомнения, госпожой которых она была, если судить по ее дивной красоте и величественной осанке. И на ней были одежды, казавшиеся неземными, и волосы ее были распущены и спускались волнами до самой земли. И она приблизилась легкой поступью к входу в коридор и, сделав рукою исполненный сердечности жест, сказала:

— Да будет благословен твой приход, о царевич Хоссейн!

И юный царевич, низко склонившийся перед нею, дошел до пределов изумления, услыхав, что его называет по имени женщина, которой он никогда не видел и жившая в стране, о которой он никогда не слышал.

И лишь только он открыл рот, чтобы выразить свое изумление, молодая женщина сказала ему:

— Не расспрашивай меня ни о чем. Я сама удовлетворю твое законное любопытство, лишь только мы придем во дворец мой.

И, улыбаясь, она взяла его за руку, повела по аллее и ввела в приемную залу, которая сообщалась с садом через огромный мраморный портик. И она посадила его на софу рядом с собой посреди этой великолепной залы. И, держа его руку в своих, она сказала ему: