Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И, не удовольствовавшись такою выходкой, Даул Макан принялся не переставая ругать евнуха. А евнух ничего не отвечал, поскольку госпожа приказала ему обращаться с певцом кротко и привести его к ней добровольно. Поэтому евнух изо всех сил старался смягчать его гнев и говорить ему елейные слова. Между прочим он сказал ему:

— Дитя мое, я пришел не для того, чтобы обидеть тебя или причинить огорчение, а только для того, чтобы умолять тебя направить твои великодушные стопы в нашу сторону для разговора с моей госпожой, пламенно желающей тебя видеть. И к тому же она сумеет вознаградить твое внимание к ней.

Тогда Даул Макан растрогался и согласился встать и идти за евнухом в палатку, между тем как бедный истопник, продолжая дрожать от страха за Даул Макана, решился следовать за ним поодаль, думая про себя: «Какое несчастье постигает его молодость! Наверное, завтра с восходом солнца его повесят!»

Потом ему пришла в голову мысль, еще более ужаснувшая его, так как он сказал себе: «Кто знает, может быть, Даул Макан, чтобы оправдаться, укажет на меня и будет уверять, что это я пел стихи! Это было бы очень гадко с его стороны!»

А Даул Макан и евнух с трудом пробирались между спавшими людьми и животными и наконец подошли ко входу в палатку Нозхату.

Тогда евнух попросил Даул Макана подождать и вошел один, чтобы предупредить свою госпожу, говоря ей:

— Вот, я привел к тебе того человека. Он очень молод и красив, и держит он себя как знатный человек.

При этих словах Нозхату почувствовала, как ускорилось биение ее сердца, и сказала евнуху:

— Посади его около палатки и попроси, чтобы он еще раз пропел свои стихи, чтобы я могла услышать их вблизи. А потом ты узнаешь от него, как его имя и откуда он родом.

Тогда евнух вышел и сказал Даул Макану:

— Госпожа моя просит, чтобы ты спел свои стихи, а она будет слушать тебя в палатке. И она хочет также знать твое имя и звание и откуда ты родом.

А он ответил:

— От всего сердца и как должный привет! Что же касается моего имени, то оно давно стерто, а сердце мое сгорело, и тело мое разрушено. А повесть моей жизни заслуживает быть написанной иголкой в уголке глаза. И я стал как пьяница, злоупотреблявший вином, пока не сделался калекой на всю жизнь! И я стал как лунатик! И я стал как безумный!

Когда Нозхату услышала эти слова, она принялись рыдать и сказала евнуху:

— Спроси его, не потерял ли он дорогое существо: мать, отца или брата?

И евнух вышел и спросил Даул Макана, как приказала ему госпожа. Он же отвечал:

— Увы, да, я потерял все это и, сверх того, потерял сестру, которая любила меня и о которой не имею никаких вестей, потому что судьба разлучила нас.

А Нозхату при этих словах, переданных ей евнухом, сказала:

— Да пошлет Аллах утешение этому молодому человеку и да соединит Он его со всеми, кого он любит!

Потом она сказала евнуху…

Но тут Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И узнала я, о царь благословенный, что супруга старшего придворного Нозхату сказала евнуху:

— Пойди попроси его спеть нам стихи о горечи разлуки.

И евнух передал просьбу своей госпожи. Тогда Даул Макан, сидя недалеко от палатки, оперся щекою на руку свою, и голос его взвился в воздух, между тем как луна озаряла уснувших людей и животных.