Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Такое отсутствие надзора со стороны черных островитян позволило мне однажды отдалиться от их жилища и направиться в противоположную сторону. По дороге я встретил пастуха, пасшего стадо, состоявшее из моих несчастных товарищей, оглупевших от обжорства. Я поспешил скрыться в высокой траве и бежать от них как можно дальше, до такой степени мучительно и грустно было мне смотреть на них.

Солнце уже село, а я все продолжал идти. Всю ночь шел я не смыкая глаз из страха снова попасть в руки черных людоедов. И весь следующий день шел я, и еще шесть дней подряд, останавливаясь лишь для того, чтобы съесть что-нибудь и быть в состоянии продолжать мой неведомый путь. Ел же я одни травы, и ел ровно столько, сколько нужно, чтобы не умереть с голоду.

На восьмой день утром…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ТРИСТА ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она сказала:

А утром на восьмой день я добрался до противоположного берега острова и увидел людей, подобных мне самому, белых и в одежде. Они собирали зерна перца с деревьев, которыми изобиловал этот край. Заметив меня, они окружили меня и заговорили со мной на арабском языке, которого уже я давно не слыхал. Они спросили, кто я и откуда.

Я же ответил:

— О добрые люди, я чужестранец и бедный человек.

И рассказал я им, каким подвергался несчастьям и опасностям. Рассказ мой удивил их до крайности, и, поздравив меня с избавлением от людоедов, они предложили мне пищу и питье, оставили меня отдохнуть с часок, а потом увели на свою лодку, чтобы отвезти меня к царю своему, резиденция которого была на другом, соседнем, острове.

На острове, где правил этот царь, был многолюдный город, столица царства, где всего было вдосталь: много базаров и купцов, лавки которых были наполнены ценными товарами, прекрасные улицы, по которым ездили всадники на превосходных лошадях, но без седел и стремян. Поэтому, когда меня представили царю и я исполнил все, что требовалось учтивостью, я выразил ему удивление по поводу того, что здесь ездят без седла. И сказал я ему:

— По какой причине, о господин наш и повелитель, не употребляют здесь седел? Этот предмет так удобен для верховой езды! И кроме того, ездоку удобнее управлять лошадью, сидя на седле!

Царь был очень удивлен моим вопросом и спросил:

— Да что же это за вещь — седло? Мы никогда ничего подобного не видали!

Я же сказал:

— Не позволишь ли мне изготовить тебе седло, чтобы ты сам мог убедиться в его удобстве и приятности?

Он же сказал мне:

— Разумеется!

Он призвал искусного плотника, и я заставил его сделать деревянный остов седла по моим указаниям. И оставался я при нем до тех пор, пока он не закончил. Потом я уже сам обил седло шерстью и кожей и украсил его золотыми вышивками и разноцветными кистями.

Затем я позвал кузнеца и научил его, как изготовить удила и стремена; и он все это прекрасно исполнил, так как я не отходил от него ни на минуту.

Когда все было сделано, я выбрал лучшего коня в царских конюшнях, оседлал, взнуздал, надел сбрую, не забыв и о различных украшениях, золотых шелковых кистях, холке и голубой уздечке.

И тотчас же повел я коня к царю, который ждал его с нетерпением уже несколько дней.

Царь тут же сел на лошадь и сразу нашел все очень удобным; он был очень доволен таким нововведением и выразил мне свое удовольствие роскошными подарками и большими милостями.

Когда великий визирь увидел седло и убедился, что езда на нем удобнее прежнего способа, он попросил меня и для него приготовить такое же. И я согласился.

Затем все вельможи царства и важные должностные лица также захотели иметь седла и заказали их мне. И они так щедро наделили меня подарками, что в короткое время я сделался самым богатым и самым уважаемым человеком в городе.

Я стал другом царя, и однажды, когда, по обыкновению, я пришел к нему, он повернулся ко мне и сказал:

— Ты хорошо знаешь, Синдбад, что я тебя очень люблю. Ты стал мне в моем дворце родным, я не могу без тебя обходиться и не могу перенести мысли, что настанет день, когда ты покинешь нас. И потому я желаю попросить тебя об одной вещи, но с тем чтобы не было отказа с твоей стороны.

Я ответил ему:

— О царь, приказывай! Твоя власть надо мной скреплена твоими благодеяниями и благодарностью, которую я обязан питать к тебе за все, что ты сделал для меня со времени прибытия моего в это царство.

Он ответил:

— Я хочу женить тебя на красивой, привлекательной женщине, богатой деньгами и добрыми качествами, и я желаю этого для того, чтобы она привязала тебя к нашему городу и чтобы ты остался в моем дворце. Прошу тебя, не отвергай моего предложения и слов моих!

Услышав это, я очень смутился, опустил голову и не мог ничего сказать, до такой степени овладела мною робость. Поэтому царь спросил меня:

— Почему не отвечаешь ты, дитя мое?

Тогда я сказал:

— О царь времен, дело это — твое дело, я же раб твой!